С 1995 года в Казахстане стали нарастать негативные тенденции преследования телерадиокомпаний, печатных изданий и отдельных журналистов за высказывание своей точки зрения и распространение информации, которую власти считают «вредной» для общества.

В результате тендеров на радиочастоты 1996–1998 годов практически лишились эфира все независимые телерадиокомпании, пытавшиеся объективно отражать политическую и социально-экономическую ситуацию в стране.

1999-й и начало 2000 года охарактеризовались усилением экономического и политического давления на независимую прессу. Преследованиям подверглись газеты «XXI век», «Дат», «СолДат», «Начнем с понедельника», «Диапазон» (г.Актобе), «Едил Жайык (г.Уральск), «NBC-press» (г.Усть-Каменогорск) и т.д. Ряд известных журналистов либо были уволены, либо их вынудили «играть по правилам».

Практически все телерадиокомпании и печатные издания в Казахстане действуют в условиях жесткой самоцензуры, сопровождаемой неформальными указаниями высокопоставленных государственных чиновников, курирующих «идеологию» и «пропаганду» и определяющих, что желательно и что нежелательно знать казахстанскому обществу. Подобная практика реализации «телефонного» права известна почти каждому руководителю теле- или радиокомпании, газеты или журнала.

Существует целый ряд событий, информация о которых чревата определенным неудовольствием властей; тем, обсуждение которых может повлечь достаточно негативные последствия; лиц, интервью с которыми опасны по тем же причинам. В 1993–1999 гг. в разряд таких событий, тем, лиц в разное время попадали межнациональные (межэтнические) отношения, критика Президента Казахстана, журналистские расследования и информация об использовании иностранных кредитов и займов, критика положений новой Конституции Казахстана, коррупция в высших эшелонах власти, критика руководителей исполнительных органов областного, городского и местного уровня в местных средствах массовой информации, интервью с представителями радикальной оппозиции, межродовые отношения, взаимоотношения между странами СНГ.

Журналисты и издания, нарушившие «правила игры», в ряде случаев привлекались к ответу, в том числе и с использованием правоохранительных органов.

Естественно, что декларированное Казахстаном стремление к построению демократического правового государства привело к ликвидации тех статей Уголовного кодекса и Кодекса об административных правонарушениях, которые могли бы рассматриваться как «политические» в отношении реализации свободы слова и СМИ.

Однако их с успехом заменили другие статьи: об оскорблении чести и достоинства, о клевете, об оскорблении должностных лиц при исполнении служебных обязанностей, об ответственности за разжигание межнациональной и социальной розни и т.д.

Следует отметить, что и ранее свобода СМИ ограничивалась властями столицы и нескольких крупных городов – областных центров.

В небольших городах и населенных пунктах пресса находилась и находится практически полностью под контролем местных органов исполнительной власти, а частные электронные средства массовой информации выживают за счет рекламы, показа «западных» боевиков или «мыльных опер» и в конфликты с властями не вступают.

Кроме того, над СМИ постоянно висит угроза паралича деятельности в результате «тщательных» проверок, осуществляемых налоговой инспекцией, санитарно-эпидемиологической и пожарной службами и т.д.

В результате всех этих процессов по оценке ряда международных организаций, в том числе Комитета защиты журналистов, Казахстан в 1999 году вошел в число двадцати «врагов» Интернета и десяти «врагов» прессы.

Ситуация с применением пыток и содержанием заключенных в Казахстане является одной из самых острых.

Как практически и во всех странах СНГ, уголовная политика здесь продолжает оставаться карательной, а следствие и судебный процесс носят явно обвинительный характер.

В стране с 15 миллионным населением – около 80 тысяч заключенных и лиц, находящихся под стражей в ходе следствия. Для сравнения: в Нидерландах (стране, имеющей приблизительно такое же количество населения) в местах заключения находится около 12 тысяч человек. В Казахстане в местах лишения свободы содержится около 1200 несовершеннолетних; а, например, в Великобритании несовершеннолетних заключенных менее 10 человек. И наконец, самые страшные цифры связаны с применением смертной казни. По информации председателя Комиссии по помилованию при Президенте РФ Анатолия Приставкина, в России с начала 1991 года по настоящее время было казнено 160 человек.

Казахстан, имеющий население в десять раз меньше, чем в России, казнил за тот же период, по неофициальным данным, свыше 350 человек.

При таких цифрах общая ситуация с реализацией гуманных и, главное, разумных и эффективных методов борьбы с преступностью представляется крайне неудовлетворительной.

С учетом социально-экономического кризиса в стране исправительные учреждения находятся в постоянном поиске средств на питание и медицинское обслуживание огромной массы осужденных.

Проведенная в прошлом году амнистия, в результате которой были освобождены около тринадцати тысяч заключенных, ничего не дала, поскольку за прошедшие полгода численность «тюремного населения» была восстановлена.

Карательная уголовная политика и обвинительный уклон приводят к массовым нарушениям прав человека в изоляторах временного содержания и следственных изоляторах.

Задержанные часто подвергаются пыткам, избиениям или иному противоправному обращению (цель – добиться их признательных показаний).

В конце концов, применение пыток было признано и Генеральной прокуратурой Казахстана.

Бюро получало неоднократные сообщения о том, что задержанных в ряде случаев приковывают наручниками к радиаторам отопления, надевают им на голову пластиковые пакеты, противогазы или просто избивают, чтобы заставить давать информацию.

Один из активистов оппозиции Алексей Мартынов, задержанный по подозрению в краже частей компьютера, был госпитализирован через два дня после задержания с диагнозом черепно-мозговая травма.

В начале года в казахстанских СМИ широко освещалось так называемое «жанатасское дело». Непосредственные участники этих событий, пять подростков из Жанатаса, приехали в начале мая в Алматы, где рассказали журналистам о методах работы полицейских в их городе.

По их словам, полицейские, месяцами не получающие зарплату, зарабатывают тем, что специально арестовывают невиновных людей, избивают их, пытают, а затем вынуждают родственников выкупать.

Существует такса, установленная за освобождение, – 1000 долларов.

Так, по делу подростков, обвинявшихся в групповой драке, вначале было задержано 47 человек.

Но до суда дошло только десять. Многие из задержанных, заплатив деньги полицейским, были отпущены. Как говорят бывшие жертвы жанатасской полиции, те, у кого родственники быстро находят деньги, быстро оказываются на свободе. Но горе тем, у кого денег нет: озлобленные полицейские применяют самые изощренные методы издевательств и унижений.

В качестве живого примера на пресс-конференции присутствовала 25-летняя Бота М., которую полицейские задержали и избили, заставляя сознаться в краже двух лошадей.

Но она отказывалась брать вину на себя. Заплатить за свое освобождение она также не могла. Тогда полицейские, изнасиловав ее, поместили в камеру к четырем мужчинам-преступникам, которые также насиловали ее, пока она содержалась в их камере.

Все это время ее продолжали избивать на допросах, заставляя сознаться в свершении кражи.

Это длилось несколько месяцев. В итоге она попала в больницу, где узнала, что беременна.

В конце концов, полицейские, поняв, что ни признаний, ни денег они не получат, ее отпустили.

Подобное развитие событий заставило Президента РК Нурсултана Назарбаева выступить с жесткой критикой силовых структур. Однако надежд на изменение ситуации мало – прежде всего потому, что судебные органы практически не обращают внимания на свидетельства о пытках и обосновывают приговор признательными показаниями. В неформальных беседах казахстанские судьи утверждают, что вынесение оправдательного приговора – это ЧП, и если судья хочет вынести такой приговор, он должен иметь достоверные доказательства полной невиновности подсудимого.

Здесь уж не до презумпции невиновности или трактовки сомнений в пользу обвиняемого. Даже направление дела на доследование создает проблемы для судьи, в то время как обвинительный приговор такого внимания вышестоящих органов и прокуратуры не вызывает.

Кроме того, вынесение оправдательного приговора дает повод заподозрить судью в коррупции, что в период кампании по борьбе с ней крайне опасно.

В результате пятнадцатилетний подросток приговаривается к пяти годам лишения свободы за кражу велосипеда, а государственный служащий – к семи годам лишения свободы за хищение 20 000 тенге (около 150 долларов США).

Все вышеизложенное позволяет со всей очевидностью утверждать только одно: до тех пор, пока взаимоотношения власти и общества будут строиться на принципах приказа и подчинения; пока посткоммунистическая бюрократическая номенклатура будет «регулировать» права и свободы граждан советскими методами; пока нами будут «управлять», нас будут «учитывать и контролировать», – надежды на открытое гражданское общество и правовое государство будут столь же неосуществимыми, сколь они представлялись таковыми до 1985 года.