История в человеке.

Екатерина Деготь искусствовед, критик

Краеведческий музей, мне кажется, имеет преимущество перед художественным, потому что он может рассказать о том, что волнует людей, что еще помнят они сами или их родители и что для них остается реальностью. Для того, чтобы эмоционально затронуть человека, прежде всего надо отказаться от фетишизма оригинала, чем, на мой взгляд грешат художественные музеи. Они часто представляют собой почти что лавку различных ценностей. А краеведческий музей должен и может показывать эпоху. В этом смысле совершенно неважно, есть ли в музее какие-то экспонаты или нет. Ведь можно сделать муляж, фотографии, голографии – все, что угодно. Если бы мне пришлось делать выставку в краеведческом музее какого-нибудь маленького городка, я бы организовала просмотр фильма о человеке, в судьбе которого отразилась наша история, рассказала бы о его жизни, показала его вещи (пусть даже не подлинные – это не важно), привела бы рассказы о нем других людей, еще что-то о его жизни. Я сконцентрировалась бы на человеческом материале, потому что прошлое уходит, а мы не знаем, как люди жили и что думали даже полвека назад. Если бы удалось узнать правду о том, что на самом деле думали люди в 1939, в 1941, в 50-е годы, а не то, что они привыкли говорить, изменилось бы все наше представление об обществе и о прошлом. Я считаю, что интересно показать в одной экспозиции наш быт и быт Германии, например,
20-х – 30-х годов. Нам всегда казалось, что «у них» лучше, чем «у нас», но если бы мы могли сравнить, неизвестно, в чью пользу оказалось бы такое сравнение.

Экспозицию краеведческого музея можно выстроить и на местном материале. Когда я была в Свердловске, мне рассказали много интересного. Например, про «городок чекиста». В Свердловске был построен квартал, который спланировали так, чтобы в случае какой-либо опасности можно было немедленно забаррикадироваться и сделать «городок» неприступным. Вроде бы все свердловчане об этом знают, но сомневаюсь, что такая информация есть в краеведческом музее. Конечно, выстраивая экспозицию о прошлом, например о 30-х годах, музейщик должен иметь определенную идею. Мало обойти соседей и из их рассказов составить представление о том времени. Прежде всего надо самому иметь об эпохе хотя бы общее представление, как и представление о том, что он, автор экспозиции, хочет рассказать о 30-х годах. Если читать учебник истории, то в одном, более раннем, эта эпоха предстанет полным единением советского народа, а в более позднем издании – это уже время давления власти на личность. Эпоху надо представлять через разные судьбы современников.

В этом плане очень показательным стал школьный конкурс «Мемориала», на который дети присылают свои работы. Они присылают подлинные семейные фотографии давнего времени, с начала ХХ века. Работы содержат описание бесконечно сложных переплетений судеб. Это очень интересно. Историю вовсе не обязательно показывать через какие-то грандиозные «эпохальные» события, такие как революция, коллективизация, война и т.д. Можно ее показать и через быт: как одевались, что ели, какую музыку слушали. Это интересно не только о 20-х – 30-х годах, но и о 60-х. Молодежь уже ничего не знает о них. Мы все время говорим о «человеке в Истории». Может быть, пора перейти к «истории в Человеке»?

Но, чтобы это было интересно аудитории, надо обращаться к профессионалам-дизайнерам, т.е. художникам, которые могут воплотить чужую идею. Нужно только уметь «сформулировать заказ».

Для этого вовсе не требуются огромные деньги. Художники сами заинтересованы в таких заказах, и чем сложнее сюжет, тем ярче может проявиться талант мастера. На Красноярской биеннале я видела работы художника Куприянова. Он создает образ человека в черно-белых фотографиях. Это замечательные работы. На его фотографиях мы видим не просто человека, мы видим Личность. Можно показать историю и через обыденные личные вещи. Например, историю нашего школьного образования через простую ученическую тетрадь (вспомните, с какими тетрадками ходили в школу мы – на последней обложке текст гимна, и посмотрите, какая теперь эта тетрадка). Или через школьную форму, которой не было до середины 40-х годов, когда ее ввели, а теперь и вовсе отменили.

Это не просто эволюция предметов – это смена идеологии и, если угодно, государственной политики.

Повторяю, эволюция вещей и человеческие судьбы – это и есть история и материал для рассказа о ней.

Например, историю новых «искусственных» городов, которые закладывались уже в советское время для воплощения в жизнь очередных «гениальных» идей партии и правительства, можно показать только через историю жителей этих городов, которые поселились в них по своей или не по своей воле.

Другой истории у таких городов нет. Эта схема дает возможность принять участие в работе музея всем заинтересованным в ней – и школам, и общественным организациям, и просто энтузиастам. Такие выставки, бесспорно, привлекут аудиторию. Помню, как я делала выставку по истории нижнего белья. Конечно, тема не совсем обычная, но мы попытались показать советскую историю не «сверху», а «снизу».

Экономика страны формирует не только определенный тип отношений между людьми, но и отношение к вещам. Наше поколение (60-х годов) воспитывалось на установке: то, что «под платьем», никто посторонний ни в коем случае не должен видеть. А сейчас – посмотрите на витрины магазинов, на уличные огромные рекламные плакаты. Посетители выставки вспоминали различные истории: грустные и забавные, которые с ними случались и были связаны с этими «интимными» предметами туалета.

Одним выставка понравилась, другие, наоборот, высказывались резко отрицательно, но никто не остался равнодушным. Конечно, надо найти не только что показать, но и суметь показать так, чтобы не оттолкнуть посетителя, а заинтересовать, привлечь его внимание.

Над этим надо работать. Надо привлекать историков, профессионалов-музейщиков, дизайнеров.

Только общими усилиями можно открыть ту дверь, в которую войдут наши будущие посетители.

Екатерина Деготь

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.