Москва. Музей «Мемориала»

Этот Музей отличается от большинства мемориальских собраний по жанру: он не исторический, а художественный. Разумеется, у нас есть вещи из лагерей и тюрем – подлинные и часто уникальные. Но все-таки главной частью коллекции мы считаем произведения репрессированных художников.(см. фото на стр. 29–30). С 1988 года в «Мемориал» стали поступать воспоминания, документы, вещи репрессированных. Женщина из далекого Ангарска прислала кусок старой ткани с портретом отца, нарисованным в 1937 году в камере; геологи принесли кирку из каторжной шахты на Колыме. Сейчас у нас уже более 1550 единиц хранения. Создателем нашего музея стала Валентина Тиханова, высокопрофессиональный искусствовед, потерявшая родителей в годы репрессий. Именно ее усилиями коллекция пополнилась произведениями первоклассных художников. Часть экспонатов – номера с одежды, колючая проволока – пугает уже одним своим видом, напоминая об атмосфере ГУЛага. Другие вещи – портсигары, шкатулки, вышивки – делали сами заключенные, чтобы скрасить жизнь. Особенно трогательны подарки домой: разлука близких людей – одна из самых тяжелых тем даже в страшной истории сталинизма. «Ларуся люби маму» (не надо вставлять запятую, ее там нет) – эти слова вышиты на салфетке; на ледяной Колыме мать готовила подарок к пятилетию дочки. Лагерный режим строго запрещал творчество – а люди все-таки творили. У нас есть рисунки, выполненные свиной кровью, самодельными красками из соков растений, синьки, белил, сажи и т.п.; рисовали расщепленной спичкой; рисовали на оборотах открыток, бланков казенных нарядов, на тряпках и носовых платках. Рисовали, рискуя попасть в карцер. Михаил Соколов, больной-сердечник, после трудового дня делал маленькие, со спичечный коробок, бесконечно прелестные пейзажи окружающей тайги. Пачку рисунков Юло Соостера вохровцы кинули в печку, а его самого отвели в карцер. К счастью, друзья-зэки успели загасить огонь, и сейчас эти обгорелые листы – настоящее сокровище нашего музея. Все-таки духовное начало в человеке неистребимо ни в каких условиях; всей мощи коммунистического государства не хватило на то, чтобы заставить изголодавшегося, намерзшегося и больного человека не думать ни о чем, кроме пайки хлеба и места у печки. В подтверждении этого мы видим главный смысл существования музея «Московского Мемориала». Гордость нашего собрания живописи – картина Михаила Соколова «Мертвая птица». Написана она в 1946 году; художника перевели из лагеря в ссылку, жить ему оставалось год.

Сюжет самый простой – мертвая ворона на снегу. При этом поразительно ощущение тоски и трагизма; нет колючей проволоки, нет вышек и сторожевых собак – а есть сломанная судьба, разбитая жизнь. В собрании графики – несколько сотен листов. Очень распространенный жанр – пейзаж, переносивший из лагерного ада в мир вечно живой и прекрасной природы. Однако иногда из внешней нейтральности содержания явственно проглядывает подтекст.

Виктор Тоот, «Одинокая береза»: низкий горизонт, огромное, темное, враждебное пространство неба, на его фоне – открытое всем стихиям одинокое деревце, изображенное тонкими, нервно изломанными линиями. Не мог в те годы выразить такую тоску и незащищенность вольный художник, даже самый признанный, если не хотел оказаться в том же лагере.

А заключенный обретал особую свободу человека, у которого нечего больше отнять. Парадоксально, но в тоталитарном обществе лагерное искусство оказывается самым свободным и правдивым. Особое значение в лагере приобретает жанр бытовой зарисовки. Иногда художник бесстрастно фиксирует интерьер барака, товарища за шитьем, сараи у буровой вышки. А нередко повседневность напоминала адскую фантасмагорию, и были художники, достигавшие в ее изображении истинных высот. Борис Свешников, «Доходяги»: белесое пространство снега и неба, неровный частокол, за ним странное здание с необыкновенно высокой башней; в центре – помойка, в ней копаются еле видные фигурки… Свешников сам рыл канавы в мерзлом болоте, болел дистрофией, был доходягой. Тончайший рисунок тушью, мастерство композиции, фантастичность позволяют сравнивать эту работу с работами Босха или Дюрера.

К величайшему сожалению, из всего нашего богатства мы можем показать только малую часть.

Все помещение музея – 20-метровая комната; здесь и экспозиционный зал, и кабинет, и хранилище. Однако мы считаем необходимым принимать посетителей даже в таких абсолютно неприспособленных условиях. Если не напоминать о страшном прошлом, будущее может быть еще страшнее.

Сайт музея: www.memo.ru/museum

Наталья Малыхина, заведующая музеем

в стеклянном шкафу изделия, выполненные руками заключенных, мундир Министра внутренних дел КГБ С.В.Круглова и бушлат заключенного

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.