Рассказывают родственники

Cотрудница Правозащитного центра Мемориал» записала 28 февраля 2001 года
в селе Радужное рассказы родственников убитых Саид-Рахмана Мусаева, Одеса Метаева и Магомеда Магомадова. Родственники смогли попасть в дачный поселок благодаря тому, что один из них является сотрудником нынешней администрации. Во избежание недоразумений обращаем внимание, что брата убитого Магомеда Магомадова также зовут Магомед.

Магомед Мусаев:

Магомадова Магомеда забрали от соседей. Колонна из двух БТРов и четырех «Уралов» тогда проходила через наше село. Военные из этой колонны забирали людей, которые задержались на улице. В тумане какая-то легковая машина наткнулась прямо на колонну. Потом развернулась и поехала в сторону домов. Ей вслед стали стрелять, и водителя тяжело ранили.

Машина, потеряв управление, въехала в чужие ворота. Рядом стоял дом Магомадовых. Магомед был сотрудником милиции Старопромысловского района. Он перескочил через ограду к соседям. Военные, увидев, что раненого водителя забрать невозможно, забрали Магомеда.Магомадов, как только забрали его брата, сразу поехал в комендатуру, в Побединском он взял нескольких омоновцев (М.Магомадов – заместитель главы администрации) и их командира. (Они сейчас уже уехали, это был уфимский ОМОН). Они догнали колонну, а им сказали военные, которые там были: «У нас спецоперация ГРУ, идите к себе и не высовывайтесь. Не то вам будет хуже!»

Руслан, зять Мусаевых:

В тот день (12 декабря 2000 г.) нашу машину у села остановили на трассе военные. Это было около 9 часов вечера. А у меня с собой не было документов. Нас закинули в «Урал». Там уже лежали несколько человек. Нас положили друг на друга, по дороге военные в масках, которые сидели в кузове машины, нас били. Руки у нас сзади были туго связаны. Долго куда-то везли, останавливались, поворачивали то направо, то налево. Всю ночь мы ездили, машина остановилась на рассвете.

Высадили из машины. Это была Ханкала. Глаза нам завязали шарфами, у кого они были, другим шапки на глаза натянули. Потом нас посадили в две ямы глубиной 3–4 метра. В одну – 10 человек, в другую – 11. Там было тесно. Мы могли стоять свободно, но присесть всем одновременно было невозможно. Было холодно. Сверху был положен лист железа и деревянная крышка. Ее задвигали, и сверху что-то клали.

Нас вызывали на допросы. Того, кого вызывали, приходилось поднимать тем, кто находился в яме. Наверху сразу завязывали глаза. До меня допросили нескольких человек. Меня завели в палатку. Спрашивают: «Ты тоже боевиков не знаешь? Зачем пацана с собой возишь? Сам минируешь, а его для прикрытия?» Это они говорили о брате моей жены Мусаеве Саид-Рахмане. Я сказал, что это неправда. Они спросили, кем я работаю. Я ответил, что теперь нигде не работаю. Тогда они сказали: «пацана повесим, тебя расстреляем».

Мы переночевали в яме, а к обеду отпустили двоих из нас. Перед ними извинились, сказали, что за ними пришли влиятельные люди, но они сами виноваты, потому что нарушили комендантский час. Потом из ямы забрали еще двоих или троих.

Поздно вечером нас вывели из ямы и сказали: «Готовьтесь встретиться с Аллахом. Все готовы?» Я думал, что нас ведут на расстрел. У меня лицо было закрыто шапкой. <…> Нас четверых, которые стояли рядом, посадили в «Урал». В машине уже были люди. Нас куда-то повезли по трассе.

В машине были охранники <…>

Потом машина остановилась, нам приказали слезть и зайти в здание заброшенной бензозаправки. Сказали, что поужинают и приедут за нами. Они уехали. Некоторые из нас сразу решили бежать.

Но там могло быть заминировано, поэтому я и еще несколько человек остались. Потом мы пошли на дорогу, дошли до перекрестка и увидели огни. Это было село Новый Центорой.

Вместе со мной в яме был Мусаев. Метаев и Магомадов были в другой яме. Их видели односельчане».

Абдурашид, брат Одеса Метаева:

Мы их разыскивали более двух месяцев. Были слухи, что они в Ханкале. Остальные из задержанных, которых выпустили, были найдены недалеко от Ханкалы.

Магомед Мусаев,отец Саид-Рахмана Мусаева:

21 февраля 2001 г. мы нашли троих своих ребят: Саид-Рахмана Мусаева, Одеса Топаевича Метаева и Магомеда Алаудиновича Магомадова.

Нам сказала тетя Метаева, которая живет в Белгатое. Она сама была в дачном поселке вместе с двумя женщинами, она искала своих пропавших родственников и видела там много трупов.

Это близ Ханкалы. Возле Ханкалы стоит бурятский пост (№ 105), от этого поста в сторону Аргуна идет трасса.

По этой трассе 500–600 метров проехать (от поста), и с правой стороны стоит сгоревший каркас автобуса ЛиАЗ. От него направо проселочная дорога, ведущая в дачный кооператив-товарищество. Мы взяли с собой двух омоновцев из комендатуры, которая находится в селе Побединском, и на двух машинах поехали туда.

На Минутке стояли еще 10 человек из Мурманского ОМОНа (они тоже раньше стояли в нашем селе – Побединском).

Мы проехали туда без препятствий. Там сразу омоновцы нас не пустили, сами проверили, с собаками. Перевернули трупы, посмотрели – заминированы или нет. После того, как мы подошли, я сразу узнал труп своего сына. Магомадов Магомед узнал труп своего брата.

Тогда мы сказали этим ребятам – омоновцам и матери Одеса: «Мы пошли искать машину. Нельзя же, чтобы здесь ночевали трупы, если мы знаем о них». Когда мы с машиной приехали, сама мать Одеса сказала мне: «Мы нашли Одеса». Она была очень спокойна, когда сказала, что нашла труп своего сына. Два с половиной месяца мы не могли найти своих ребят.

Мы обращались во все организации, обращались в Знаменское к Каламанову, на программу «Зеркало» повезли заявления и фотографии этих ребят – женщина из Знаменского туда ездила. Ничего не вышло: их на третий день, оказывается, сразу убили, у моего сына даже борода не отросла.

Абдурашид:

Я первый нашел его. Мы нашли его в полуразвалившемся дачном домике у входа на крыльце. Когда я наткнулся на него, он лежал на животе, со связанными сзади руками – веревкой руки были связаны. Труп был в плачевном состоянии: на пальцах отсутствуют две фаланги (я не могу сказать, какая рука – я был в таком состоянии...), отсутствовало ухо, на глазах была повязка. Ухо у Одеса было отрезано при жизни, потому что лицо было в крови. Один глаз отсутствовал, выкололи ли его при жизни, не знаю. Когда труп привезли домой, чтобы обмыть и похоронить, тело раздели. У него на груди были раны, нанесенные при жизни, ножевые раны, на грудной клетке слева у него были две колотые раны. Раны глубокие, собака или другой зверь такую рану нанести не может, да и одежда на нем была, свитер, рубашка, майка, животное через слой одежды раны нанести не может. Так что если кто скажет, что это животное, это невозможно.

У изголовья Одеса был еще один труп, очень сильно растерзанный – видно собаками растерзан. <…>

Магомед Мусаев,отец Саид-Рахмана Мусаева:

Я видел все три трупа. Все они были расстреляны. Пулевые ранения в сердце, легкие. И контрольный выстрел в голову у всех троих. <…> В тот день нас сопровождали сотрудники местного ОМОНа – без сопровождения туда просто не попадешь. Утверждать, что это было сделано боевиками, нелепо: там все оцеплено, и просто так туда не попадешь.

Кругом находятся военные, постоянно кружат вертолеты – невозможно туда проникнуть. Мы и в сопровождении военных попали туда тяжело, проверяли нас всю дорогу.

Там было очень много трупов и других людей – я лично видел еще три трупа. Но мы даже вглубь садового участка не заходили, мы пошли сначала по той тропе, где мы нашли два трупа, потом третий труп нашли – за это время я лично видел еще три трупа.