– Александр Михайлович, c какими трудностями, на ваш взгляд, может столкнуться введение АГС?
– Введение АГС неминуемо споткнется о закоснелое образование, называемое армией. Еще не существующая альтернативная служба уже сегодня ставит болезненные вопросы о сопоставимости двух этих институтов. Отнюдь не случайно авторы «генеральского» проекта закона об АГС (он был представлен Комитетом ГД РФ по делам обороны, еще до принятии в первом чтении так называемого правительственного проекта) настаивали на экстерриториальном принципе прохождения АГС. По образу и подобию армии. То есть опять Ваня едет на Урал, а Петя навстречу Ване в Сибирь, что приводит к необходимости строительства общежитий (казарм?), организации питания служащих АГС, контроля и координации их службы. И многого другого, что потребует колоссальных финансовых затрат. Но авторы проекта действуют в автоматическом режиме: раз так принято в армии, значит, по подобию должна быть организована и альтернативная служба.
– Обсуждался ли вопрос о финансовых затратах, связанных с введением АГС?
– Похоже, генералы не привыкли считать деньги. В то время как представители гражданского общества, участвовавшие в переговорах в Министерстве обороны 22 ноября 2001 года, настаивают на самоокупаемости альтернативной службы (или, по крайней мере, на минимизации затрат), военные руководствуются совсем иными соображениями, скажем так, идеологического порядка. Главное из них – следует во что бы то ни стало уравнять тяготы военной службы и альтернативной гражданской. Отсюда их «концептуальное» положение (сохранившееся, кстати, и в правительственном варианте) о том, что продолжительность АГС должна в два раза превышать продолжительность военной, отсюда требование прохождения альтернативной службы на гражданских должностях в войсках и многое другое. Конечно, главный способ удешевить армию – перестать воевать в Чечне. Но есть и другие. Чем, например, определен срок службы именно 2 года? Необходимостью освоения сложной военной техники? Но почему в Германии срок службы только 9 месяцев? У них техника, что ли, проще? Вопрос о сроке службы немаловажен как для военнослужащих, так и для будущих служащих АГС. Физические и психологические нагрузки службы в социальной сфере, особенно в здравоохранении, ничуть не уступают нагрузкам на военной службе (в мирное время). Исходная позиция должна быть другая: надо не альтернативную службу организовывать с оглядкой на военную, а изменить условия прохождения военной службы. При всей своей суровости и жесткой подчиненности она должна приобрести «человеческое лицо». При этом во главу угла поставить такой прагматический показатель, как размеры финансовых вложений в абсолютно затратный механизм армии.
– Нашла ли поддержку ваша идея «выкупа» за призывника?
– В частных беседах я «опробовал» на военнослужащих различных званий эту идею. Сегодня (что греха таить) служат те, кто не может откупиться. Армия все больше становится рабоче-крестьянской. Лейтенант одобрил, подполковник подумал, подумал и одобрил, а заместитель министра обороны Пузанов зарубил идею на корню. Все знают, что в военкоматах и в медкомиссиях есть немало «хлебных мест». Давайте сделаем так, чтобы платили не чиновнику от армии в карман, а государству, и пусть эти деньги (немалые, надо сказать) идут на нужды той же армии. В России уже существовало такое положение. Например, помещик, который не хотел отдавать крестьянина в армию, платил за него «выкуп». Или вспомните современную историю с высшим образованием. 10 лет назад за взятку можно было поступить практически в любой, даже самый престижный институт. Теперь же, пожалуйста, плати деньги и учись, на кого пожелаешь. Лучший способ избежать коррупции – легализовать взятки. Может быть, эта идея в условиях России выглядит экстравагантно. Но подумать есть о чем.
– Как относятся власти к вашему эксперименту?
– Наш пермский эксперимент ведется «явочным порядком», и помощь власти заключается в том, что она нам не мешает. Мы проводим свой эксперимент уже третий год, и действительно, пора уже власти взять его на себя. Как это было в Германии лет 40 назад. В Нижнем Новгороде городская мэрия приняла решение о введении АГС. Но военкоматы и особенно прокуратура резко выступили против инициативы правозащитников и городской власти, и отказники, приступившие к альтернативной службе в городской больнице, оказались в опасной ситуации. Мы идем другим путем. В первую очередь отстаиваем права молодого человека в суде. В ходе этой борьбы он подключается к эксперименту, проходит психологическую и юридическую подготовку. Законное право на альтернативную службу, завоеванное в суде, хорошо защищает парня от произвола военных. Конечно, военкоматы пытаются все-таки этих ребят призвать, приходят на квартиру, пугают, что все равно «загребут» да не на два года, а больше. Мы парней к этому готовим. Они учатся «давать отпор», знают, что решение суда обязательно к исполнению. Не согласны с решением суда – обращайтесь в вышестоящие судебные инстанции. Военкоматы пытались это делать, но безуспешно.
– Какую работу выполняют молодые люди, участвующие в эксперименте?
– Мы заключили договор с областным комитетом социальной защиты населения, и наши парни замечательно работают с пенсионерами, репрессированными, в районных центрах комплексной социальной помощи. Не менее успешно и увлеченно трудятся в приюте для бездомных детей, в хосписе и т.д. У нас только один парень первого призыва (а у нас уже третий набор) не выдержал такой работы. Работа мало того что плохо оплачиваемая, она еще и тяжелая. За время эксперимента мы отсудили 35 человек. Задача состоит в том, чтобы не только накопить опыт организации АГС, но и подготовить предложения для законодателей. Весь пакет подготовленных нами документов передан в Госдуму. Многие наши предложения вошли в два законопроекта, рассматриваемых Думой (Воробьева–Рыбакова и Семенова).
– Сколько человек участвуют в эксперименте?
– Каждый год мы набираем 10 человек. Они не сразу становятся участниками эксперимента, сначала в течение 3 месяцев проходят волонтерскую стажировку. Помогают старикам, работают с детьми. Безвозмездно. Чистота эксперимента для нас стратегически важна. Мы не должны дать повод для обвинения в том, что даем «крышу» тем, кто «косит» от армии. Альтернативная служба – это государственная служба, это желание хоть чем-то быть полезным обществу, своей стране. И мы говорим нашим ребятам: если ты помогаешь одинокому, забытому государством человеку, ты этому же государству и помогаешь. Мы научились отличать «косильщиков» от тех, кто искренне хочет помогать. Наши парни проходят очень жесткий отбор, и из 100 примерно человек мы отбираем только 10. Но уж эти точно – наши. В то же время все остальные получают нашу помощь и защиту. Их дает наш юрист Р.В.Маранов. Если кто-то из отсеявшихся сам доводит дело до суда, чтобы добиться права на АГС, то Маранов выступает в его защиту в суде. Но таких мало, большинство не хотят доводить дело до суда.
– Как вы работаете с молодыми людьми, «прошедшими конкурс»?
– На протяжении многих месяцев, помимо работы в социальной сфере, мы начинаем готовить этих парней к тому, чтобы они оказались способны работать и профессионально, и психологически в социальной сфере. Мы объясняем им, какие у них права, и учим отстаивать эти права, поскольку наш 18-летний парень – это в правовом смысле «чистый лист». Мы даже ставим спектакли. Например, спектакль «На суде», в котором судебная коллизия. Наш парень приходит в суд подготовленным и психологически, и юридически. За ним стоит мощная организация, за ним юрист-защитник и психолог. Призывная комиссия, как правило, отказывает в праве на АГС. Мы готовим документы, свидетельствующие о безвозмездной волонтерской работе призывника в социальной сфере, мы собираем о нем справки чуть ли не со школьной скамьи, подтверждающие его пацифистские убеждения. Не секрет, что подрастает поколение, «антивоспитанное» чеченской войной, и это поколение против насилия. Молодой человек, может быть, не умеет аргументировать свои убеждения, но чувствует, где его правда. Мы фактически «учим его говорить». И напрасно военкоматы убеждают всех, что мы просто заставляем ребят «заучивать» убеждения, – это неправда. У военкоматов, чьи представители приходят на суд, есть только один аргумент: нет закона об АГС. И суд начинает им объяснять, что наша Конституция – закон прямого действия.
– Часто ли вы терпите поражение в суде?
– Пока мы потерпели лишь одно поражение в районном суде, но мы убеждены, что выиграем в суде следующей инстанции. Беда еще в том, что в военном билете невозможно сделать запись о прохождении АГС. Повторяю, это общественный эксперимент. Мы испытываем на практике, каким может быть закон об АГС.
