Посеявший ветер

Многие темы, которым были посвящены специальные выпуски информационного бюллетеня "Мемориал", мы были бы рады закрыть навсегда и более к ним не возвращаться. К сожалению, события в России и в мире не дают нам такой возможности. В этом номере, подводя некоторые итоги последних 4 лет ("первого срока Путина"), мы не можем не обратиться вновь к темам ряда предшествующих выпусков "Мемориала" (цензуре, заложничеству).

Год назад мы выпустили номер бюллетеня "Мемориал", посвященный проблеме заложничества. Мы попытались взглянуть на этот институт с точки зрения жертв.

К сожалению, эта проклятая тема становится все более и более актуальной. В 2003 году многие наши авторы полагали, что террор в форме заложничества уходит в прошлое, а ему на смену приходит террор шахидов-смертников. Но оказалось, что обе эти формы терроризма отлично сочетаются друг с другом. Летний 2004 года всплеск взрывного терроризма — взрывы на автобусной остановке на Каширской, у метро "Рижская", два взорванных самолета — завершился массовым захватом заложников в городе Беслане.

Захват более 1300 учеников бесланской школы стал одним из тягчайших — если не самым тяжким — военных преступлений, совершенных за все время чеченской войны.

Действия террористов в Беслане во многом напоминали действия боевиков Мовсара Бараева в 2002 году во время теракта на Дубровке. Но бесланская трагедия была еще более страшной, еще более кровавой. Террористы, захватившие заложников на Дубровке, выпустили из театрального зала большинство детей до 12 лет. Из бесланской школы отпустили только грудных детей. Количество погибших в Беслане в несколько раз больше числа погибших на Дубровке.

Сравнивая реакцию властей на тер-акты в "Норд-Осте" и в Беслане, можно воспользоваться той же формулой: похоже, только еще хуже. Действия властей были направлены не на спасение жизни заложников, а на защиту "чести мундира", на поддержание пресловутого "рейтинга".

Сегодня мы знаем, что во время событий на Дубровке власти даже и мысли не допускали о ведении переговоров, что решение о штурме было принято задолго до его начала. Но по крайней мере власти имитировали готовность идти на переговоры, к террористам приходили общественные и политические деятели (И.Кобзон, Г.Явлинский, А.Политковская, Л.Рошаль и др.). В бесланскую школу удалось проникнуть только бывшему президенту Ингушетии Руслану Аушеву, который и договорился об освобождении грудных детей и их матерей. Но ни одно доброе дело не остается безнаказанным в современной России.

Руслан Аушев был подвергнут травле: устами Юрия Савельева (члена парламентской комиссии по расследованию причин и обстоятельств теракта в Беслане) бывший президент Ингушетии был объявлен едва ли не соучастником захвата заложников и вызван на допрос в комиссию СФ по расследованию событий в Беслане (в то же время нынешние руководители Ингушетии, Чечни и Северной Осетии, не предпринявшие ничего для освобождения заложников, отказавшиеся даже разговаривать с террористами, не удостоились официальной критики.)

"К Аушеву у нас много вопросов, в частности, почему он вмешался в ход расследований, каким образом накануне штурма он вывел из здания школы 26 человек, почему боевики выпустили его, хотя до этого приглашали троих людей с целью убить", — заявил Савельев.

Попытки дискредитировать "переговорщиков" как пособников террористов предпринимались и после "Норд-Оста", но тогда этот тезис, озвученный ульяновским губернатором Шамановым, не подавался проправительственным телевидением как официальная позиция властей.

Вот как охарактеризовал кампанию травли Аушева депутат Госдумы В.Рыжков:

Аушев вывел из бесланской школы детей и женщин, а мой коллега [Юрий Савельев] пытается вывести из-под удара тех, кто виновен в гибели сотен заложников. То, что говорит Савельев, — ложь от первого до последнего слова.

Почему Аушев вызывает такую ненависть у правящей группы? Потому что сам факт его существования не оставляет камня на камне от политики Кремля на Северном Кавказе. Аушев был избранным президентом, а не назначенным, как Зязиков или Алханов. Аушев пользуется в регионе огромным авторитетом. Аушев — настоящий Герой России в отличие от тех, кому это звание было присвоено за "Норд-Ост" секретными указами президента.

И как подлинный Герой России, как человек, для которого делом чести было спасение людей, а не мифическое уничтожение боевиков, Аушев сделал то, что должно: вступил в переговоры и спас женщин и детей.

Но следующее заявление Савельева еще отвратительнее, чем клевета в адрес Аушева: в соответствии с известной формулой "разделяй и властвуй", он попытался перенаправить общественное недовольство действиями властей во время теракта, стравив между собой два кавказских народа.

"...В ходе работы комиссия обнаружит такое, что результаты расследования будут засекречены. Есть много вещей, которые нельзя говорить людям, чтобы не вызвать еще больших конфликтов уже в государственных масштабах".

По его словам, "на чашу весов будет положено — или вызвать еще больший масштаб жертв, или отложить обнародование до лучших времен", — заявил Юрий Савельев.

Есть старый-престарый анекдот о глупце, который говорит: "я не скажу", а затем уточняет, что именно он не скажет.

Но подозревать члена комиссии по расследованию теракта в глупости нет оснований, скорее всего, он ведал, что творит. Очевидно, что заявление о том, что правда о бесланской трагедии приведет к межнациональным столкновениям, может быть интерпретировано однозначно: в произошедшем виновата определенная национальность, но мы вам этого не скажем... Формально заявив, что не желает способствовать разжиганию межнациональной розни, депутат плеснул порцию масла в уже полыхающий огонь...

Нам неизвестно, привело ли высказывание Савельева к каким-либо последствиям, слава Богу, если оно осталось неуслышанным.

Но теракт, безусловно, привел к росту межнациональной напряженности в регионе, хотя, к счастью, до массовых погромов дело все-таки не дошло.

К числу таких инцидентов относится, например, акция, предпринятная примерно 200 жителями Беслана, которые потребовали запретить въезд в республику жителям Чечни и Ингушетии (см. Заявление правозащитного центра "Мемориал" "Подробности инцидента, произошедшего 23 октября на осетино-ингушской границе"), избиение беженца из Ингушетии Я.Хамхоева (см. Заявление правозащитного центра "Мемориал" "Об избиении ингушского беженца в Северной Осетии"). См. также: Заявления правозащитного центра "Мемориал", "Террористический акт в Беслане не должен способствовать обострению осетино-ингушских взаимоотношений" и "Трагедия в Беслане провоцирует волну ксенофобии в России: мнение главного редактора “Кавказского узла”: см. эти документы в подшивке "Кавказского Узла" http://kavkaz.memo.ru/, информация общества "Мемориал".

Во время бесланских событий нам, как и в 2002 году (см. статью О.Трусевич "Как они нам врали про Норд-Ост", ИБ № 27), говорили, что у террористов не было внятно сформулированных требований (выходит, что они захватывали заложников и шли на верную смерть просто для развлечения?). Но если в 2002 требования террористов были переданы хотя бы в общих чертах – "вывод войск из Чечни", то в 2004 году проправительственные средства массовой информации утверждали, что террористы не выдвигали никаких требований, иногда сдабривая это заявление какой-либо дезинформацией (например, о том, что террористы якобы требуют освобождения участников рейда в Ингушетию 22 июня 2003 года).

Если стремиться спасти заложников, то замалчивать политические требования террористов — опасная глупость. Информационная блокада способна только спровоцировать эскалацию насилия: чтобы заставить подцензурные СМИ говорить о себе, террористы пойдут на любое кровопролитие. Таким образом общественному мнению страны исподволь внушалась мысль, что альтернативы штурму, влекущему массовую гибель детей-заложников, нет; террористы не сформулировали осмысленных требований, следовательно, спасти заложников, выполнив условия захватчиков, невозможно.

Но еще страшней аукнулась заложникам другая официальная ложь — о том, что в бесланской школе якобы не 1300, а всего 354 человека. По свидетельству захваченных, террористы пришли в ярость и пригрозили оставить в живых ровно 354 заложника и перебить всех "избыточных". На этом фоне достаточно было небольшой искры, чтобы террористы приступили к выполнению своей угрозы.

Даже если штурм школы — результат стихийного развития событий, а не заранее спланированное мероприятие, — ответственность за гибель сотен детей-заложников несут и те, кто, организовав информационную блокаду, провоцировал террористов на массовое убийство.

Методы, которые использовались властями для фильтрации информации из Беслана, также свидетельствуют о серьезном ухудшении ситуации в стране по сравнению с временами "Норд-Оста". Журналист Андрей Бабицкий вновь стал жертвой провокации, организованной сотрудниками спецслужб, был задержан и осужден за "мелкое хулиганство" и не смог выехать в Беслан. Журналистки А.Политковская и Н.Лежава были отравлены (подробнее об этом см. в рубрике "Цензура").

В ИБ № 27 (в материалах: "Когда выбора нет", "Заложничество: кто виноват и что делать?" и др.) мы писали о том, как государственные органы современной России используют заложничество.

Мы рассказали об этой практике в СССР и постсоветской России, попытались сопоставить акции террористов, захватывающих заложников, и действия органов государственной власти, также прибегающих к этому "эффективному" приему (под видом следственных действий или военных мероприятий). Однако в 2004 году мы столкнулись с принципиально новым явлением — заложничеством, не закамуфлированным под что-либо иное.

Государство не только заимствует методы террористов, но и не стыдится этого. Раньше официальные лица страны и проправительственные СМИ России отрицали, что государственные структуры когда-либо прибегают к заложничеству. Но, рассказывая об аресте катарских спортсменов (март 2004 года), даже официальная пресса почти не скрывала, что власти России прибегли к захвату заложников. Отчитываясь об аресте полевого командира М.Хамбиева, вице-премьер правительства Чечни Р.Кадыров вполне внятно намекнул, что родственники боевика были взяты в заложники.

Но это еще цветочки. 29 октября 2004 года Генеральный прокурор Устинов предложил легализовать практику взятия в заложники родственников террористов.

Должна быть упрощенная процедура судопроизводства, [в законодательство нужно ввести] нормы о контрзахвате заложников <...>

Как ни кощунствено это звучит, но законодательная новелла, предложенная Генпрокурором, может оказаться еще страшнее бесланской трагедии. Не стоит тешить себя иллюзиями, что от принятия закона, предложенного Устиновым, пострадает лишь небольшой круг родственников террористов. В условиях, когда правоохранительными органами повсеместно применяются пытки, в заложниках может оказаться любой житель страны. Судьба подводника Алексадра Пуманэ (якобы перевозившего машину со взрывчаткой), которого сотрудники силовых структур запытали до смерти, — лишь один из множества примеров работы "заплечных дел мастеров" в отечественных правоохранительных органах. Но все ли смогут выдержать истязания вплоть до самой смерти и не сознаться под пытками в причастности к террористическим актам?

Согласно данным опросов общественного мнения, проведенных в рамках проекта "Новые технологии в области прав человека", более 14% населения России заявили, что они или их родственники подвергались пыткам в милиции.

От инициативы Генпрокурора исходит отчетливый запах 37-го года. Сразу вспомнились приказы "железного наркома" Ежова, предписывающие начать массовые репрессии против так называемых "членов семьи изменников Родины".

Именно так общество "Мемориал" в открытом письме президенту РФ и расценило прокурорскую инициативу:

После того как Генеральный прокурор России публично предложил Думе предпринять шаги к восстановлению сталинского законодательства, в Вашем распоряжении остается всего два решения.

Первое — незамедлительно внести в Совет Федерации предложение об освобождении В.В.Устинова от должности Генерального прокурора.

Второе — не сделать этого.

Любое из этих решений станет знаковым. Любое определит будущее России, во всяком случае — в той степени, в которой это будущее зависит от Вас лично.

Президент никак не отреагировал на предложения Генпрокурора. Молчание президента выглядит особенно красноречиво на фоне заявлений лидеров чеченских сепаратистов. Комментируя интервью Басаева газете Globe and Mail, в котором последний пригрозил России новыми террористическими актами, в том числе с захватом заложников, представитель сепаратистов в Европе Ахмед Закаев заявил:

В связи с заявлением Шамиля Басаева о намерении продолжать теракты против русского гражданского населения я уполномочен заявить, что правительство ЧРИ категорически отвергает эту позицию и решительно осуждает взятие заложников и убийства ни в чем не повинных граждан.

Намеренное использование гражданских лиц в качестве мишени является военным преступлением и подлежит ответственности в рамках Женевских конвенций. То обстоятельство, что российская сторона систематически их нарушает, не может быть основанием для совершения преступлений с нашей стороны.

В свое время Генпрокуратура России требовала выдать Закаева, обвиняя его, в числе прочего, в захвате и убийстве заложников. Сегодня представители этого ведомства публично призывают к захвату заложников, а лидеры сепаратистов — пусть только на словах — публично осуждают эту практику. Невольно вспоминается евангельская притча про сучок и бревно...

Заметим, что и чеченский террорист Басаев, и российский прокурор Устинов прекрасно осознают, что захват заложников — неправовое и бесчеловечное деяние. Обосновывая заложничество, они используют один и тот же аргумент: необходимость предотвращения злодеяний противной стороны.

"...Если люди пошли (можно ли их назвать людьми?) на террористический акт, то задержание родственников и показ этим же террористам того, что может произойти с родственниками, поможет нам в какой-то степени спасти людей. Поэтому на это не надо закрывать глаза и делать дипломатические мины. Я думаю, что надо решать вопрос так: кто с мечом к нам пришел, тот от меча должен погибнуть",— говорит генпрокурор Устинов.

"Пусть Путин соблюдает международное право, тогда и мы будем его соблюдать", — откликается террорист Басаев.

Но не стоит думать, что вышеупомянутые господа действительно всерьез беспокоятся о сохранении жизни своих мирных граждан. Комментируя требование Масхадова соблюдать нормы международного права даже на войне, Шамиль Басаев заявил:

"Надеюсь, что теперь, когда за пару дней сентября исчезли без вести более 50 родственников Масхадова, включая прикованную к постели старушку, он изменит свое отношение к войне".

В речи террориста нет ни малейшего сочувствия к захваченным в заложники, в ней слышно чуть ли не профессиональное восхищение спецоперацией по захвату родственников Масхадова. Это неудивительно: вряд ли от тех, кто готов захватывать в заложники невинных людей из числа "чужих", стоит ждать сочувствия к страданиям "своих" заложников.

Эпидемия заложничества разрастается и уносит жизни все новых жертв... Найдется ли вакцина против нее?

Из заявления Правозащитного центра "Мемориал". 10 сентября 2004 года.

Беслан: Ответственность за злодеяния

Нежелание делать хоть какие-то шаги в сторону реального, а не декоративного политического урегулирования конфликта вело к усилению позиций экстремистов — людей, не имеющих реальных политических целей, на основе которых возможен компромисс.

Сегодня мы вынуждены повторить <...>: бесчеловечные действия федеральных сил в Чечне опасны для каждого жителя России. На Северном Кавказе сотни тысяч людей многие годы живут в атмосфере смерти, их вытесняют, выбрасывают за грань цивилизованной жизни. Тысячи униженных людей, чьи родные и близкие были убиты или похищены, теперь физически и морально искалечены. Они составляют ту среду, из которой циничные и бессовестные руководители террористических группировок рекрутируют последователей, смертников, исполнителей терактов.

Ответственность за новые сотни жертв лежит и на руководстве Российской Федерации, которое упрямо продолжает, несмотря на ее очевидную неэффективность, политику исключительно силового разрешения конфликта, покрывает или даже поощряет вопиющие военные преступления в Чечне — внесудебные казни, пытки, похищения мирных чеченцев. Ответственность за новые трагедии должны разделить и политики стран Европы и Америки, готовые закрывать глаза на реальное положение дел на Северном Кавказе. Но еще более очевидная ответственность лежит на всем российском обществе, оказавшемся неспособным осмыслить происходящее в собственной стране и оказать необходимое воздействие на свою власть.