ДНИ ПАМЯТИ Сандормох Соловки

В этом году мемориальные акции, посвященные памяти узников Соловецкого лагеря, проходили не только на Соловецких островах. До того, как состоялось открытие Дней памяти на Большом Соловецком острове, большая группа бывших узников, их родственников и активистов «Мемориала» из разных городов побывала на месте расстрела соловецких узников в урочище Сандормох (Карелия). Мероприятия в Сандормохе и на Соловках естественно дополняли друг друга. Мы надеемся в следующих выпусках продолжить знакомство читателей с соловецкой темой. Редакция благодарит всех тех, кто содействовал подготовке номера.

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.

5 августа 1999 года

В 11 часов на поляне у «соловецкого камня» состоялся митинг

в Медвежьегорском районе Карелии, в урочище Сандормох был проведен День памяти, посвященный жертвам коммунистического режима, расстрелянным в этом месте в 1930-х годах. В лесу Сандормоха покоятся останки бывших заключенных Белбалтлага (которых первыми казнили на этом месте), репрессированных жителей близлежащих районов Карелии и, наконец, тела 1111 заключенных Соловецкого лагеря, привезенных сюда и расстрелянных в период с 27 октября по 4 ноября 1937 года. Это место было обнаружено усилиями санкт-петербургского и карельского «Мемориалов» 1 июля 1997 года, благоустроено Администрацией Медвежьегорского района, и с октября 1997 года по инициативе международного «Мемориала« здесь стал ежегодно проводиться День памяти. По согласованию с местной администрацией, Днем памяти жертв Сандормоха был определен день 5 августа, в память о той зловещей дате, которая, согласно приказу наркома НКВД № 00447, должна была стать началом операции по массовому репрессированию жителей нашей страны, унесшей сотни тысяч человеческих жизней и вошедшей в историю под именем «большого террора».

В этом году делегация «Мемориала«, прибывшая в Медвежьегорск к 5 августа, насчитывала 42 человека. К сожалению, в этом году многие родственники соловецких заключенных, особенно с Украины, не могли прибыть на Дни памяти их родных по финансовым причинам (см. Приложение 1), а обеспечить им материальную поддержку для оргкомитета оказалось невозможным, так как действующие фонды финансируют только акции, связанные с памятью о погибших, но не носителей памяти как таковых. Тем не менее в поездке приняли участие активисты «Мемориалов» (четырех региональных организаций России и Украины) и родственники 12 соловецких заключенных из Санкт- Петербурга, Москвы, Киева, Нижнего Новгорода, Житомира, к которым уже в Медвежьегорске присоединились представители общественности из Петрозаводска и родственники репрессированных жителей Карелии. В 11 часов на поляне у «соловецкого камня» состоялся митинг, который вел глава Администрации Медвежьегорского района А. Шаталин. На митинге выступили: министр соцзащиты Правительства Карелии Н.Черненко, генеральный консул Германии в Санкт-Петербурге г-н Дитер Боден, генеральный консул Польши в Санкт-Петербурге г-н Ежи Скотарек и представители общественности: В.Иофе («Мемориал«, Санкт-Петербург), В.Овсиенко (Украинская Хельсинкская группа и «Мемориал», Киев), Ю.Дмитриев (участник поисков 1997 года, Петрозаводск), родственники погибших: И.Зимняя, Е.Делибаш, В.Шкеров, Н.Мастерова, К.Павлова. После окончания митинга у поклонного православного креста была отслужена панихида по погибшим, а по возвращении в Медвежьегорск для прибывших делегаций Администрация устроила небольшой прием.

Материал предоставлен В.Иофе

 

На следующий день,

6 августа

делегации «Мемориалов» (уже в уменьшенном составе) выехали на Соловки, чтобы продолжить там Дни памяти, посвященные заключенным Соловецкого лагеря и Соловецкой тюрьмы особого назначения.

Председатель НИПЦ санкт-петербургского «Мемориала», член Правления международного «Мемориала» дал для Информационного бюллетеня интервью на пристани поселка Рабочеостровск в ожидании катера на Соловки

***

ИБ: Расскажите, пожалуйста, немного об истории Сандормоха и об акции этого года.

В.Иофе: Как известно, в 1997 году «Мемориалу» удалось найти место расстрела и захоронения так называемого соловецкого этапа. 1111 соловецких заключенных в октябре–ноябре 1937 года были вывезены с Соловков в неизвестном направлении и расстреляны. Фамилии их были давно известны, а место расстрела не выяснено. Известно, что всего было приговорено 1825 соловецких заключенных, из которых 509 было расстреляно где-то в окрестностях нашего Ленинграда, 198 человек было расстреляно на самих Соловках – их не успели вывезти зимой 1938 года, а 1111 были вывезены в неизвестном направлении. В результате архивных поисков удалось найти и установить это место в окрестностях Медвежьегорска. В 1997 году это место удалось локализовать на местности. Надо отдать должное местной администрации: ею было сделано всё возможное, 1 июля было открыто это место, а уже 27 октября была проложена дорога (900 метров), построена часовня, поставлены памятные знаки, очищена территория, то есть сделано по нашим временам очень много. Там был установлен закладной камень жертвам репрессий Карелии, который уже в 1997 году удалось заменить на постоянный памятник. Мы приехали туда с родственниками расстрелянных: первый раз мы привезли около 50 человек. В тот раз нам удалось согласовать с местной администрацией, что каждый год 5 августа будем отмечать день памяти расстрелянных в Сандормохе. А Сандормох – это место, специально выбранное для массовых расстрелов. Туда привезли соловецкий этап, потому что это было обычное место расстрела заключенных Беломорлага и близлежащих районов Карелии. 5 августа – дата условная. Дело в том, что 5 августа 1937 года по приказу № 447 должна была начаться большая операция НКВД.

Мы договорились с местной администрацией о том, что ею будут приглашены люди из Карелии, а мы, со своей стороны, пригласим родственников. Наша группа была небольшой. К сожалению, большое количество родственников не смогло приехать по финансовым обстоятельствам, в особенности из Карелии. Дорога стоит довольно дорого, поэтому не каждый может себе такое позволить. Но, тем не менее, многие люди приехали. Примечательно, что присутствовали и зарубежные гости – генеральный консул Польши из Санкт-Петербурга и генеральный консул Германии, – они также произнесли речи. Для них это место тоже по-своему значимо, потому что среди расстрелянных там, по крайней мере, 35 католических священников, из которых половина поляков, половина немцев. Очень важно, что местная администрация нас поддерживает, несмотря на все трудности. Родственники, которые узнали об этом месте, считают своим долгом приезжать сюда на День памяти. Я считаю, что это важно и для жителей района в целом. Мы надеемся, что удастся эту традицию сохранить и продолжить. Во всяком случае, мы приложим к этому все усилия. А о необходимости этого дела не стоит и говорить.

ИБ: Вы говорили, что по сравнению с прошлым годом многие не смогли приехать. А в чём вы видите решение этой проблемы?

В.Иофе: Я вам передам отказные письма (см. приложение 1. – Примеч. ред.), чтобы вы могли сами посмотреть. Довольно душераздирающее чтение. Каким я вижу решение этой проблемы? Решение этой проблемы связано с решением всех остальных проблем в стране – это выражение общей ситуации.

Если кто-то сможет им помочь, это было бы хорошо. Чем больше значения будет придаваться этому мероприятию, тем легче будет обеспечить их приезд. Дело в том, что именно приезд этих людей придаёт смысл всей акции. Можно, конечно, говорить о памяти, но если люди, которые являются носителями этой памяти, не могут приехать, то всё это становится бессмысленным. Поэтому мне кажется, что для тех, кто считает важным, чтобы традиция продолжалась, нужно изыскивать какие-то возможности для того, чтобы эти люди, носители реальной памяти, приезжали. В этом и есть смысл «Мемориала» – познание истории через людей, через призму личных судеб. Надо стараться, что мы, собственно, и делаем. Мы уже 10 лет ездим на Соловки, уже второй год в Сандормохе. И мы считаем, что эта традиция нужна прежде всего родственникам, т.е. людям, непосредственно связанным с этими событиями. Память надо сохранять. Если не сохранять память о своих близких, тогда и жизнь становится бессмысленной.

ИБ: Скажите, как вы расцениваете тот факт, что на этом памятном митинге были представители Польши, Германии, в то время как официальных представителей России, кроме представителей Карелии, не было?

В.Иофе: Да. К сожалению, это так. Что ещё неприятнее, не было официальных представителей Санкт-Петербурга, хотя мы их тоже извещали. Ведь заключённые были приговорены к расстрелу так называемой ленинградской тройкой и расстреляны ленинградской бригадой. Потому наш «Мемориал» всегда и занимался этой проблемой, мы считали это своим моральным долгом. Ведь именно в ленинградском НКВД приговорили и расстреляли.

Не было и официальных представителей Украины, хотя мы посылали им факсы. Не было представителей Удмуртии, которые раньше приезжали – для них это тоже важно, потому что там похоронен основоположник удмуртской литературы Фузибай Гердт. Украину представлял В.В.Овсиенко из Киева, «рецидивист» украинско-хельсинской группы, который два раза отсидел и вышел в 1988 году. Очень странно было отсутствие представителей католической церкви, которая тоже была извещена. Даже представитель Ватикана был извещен. Ведь среди священников было 4 правоких. Православная служба, конечно, была, а вот католической не было. Оказывается, историческая память не для всех важна. По крайней мере, для российско-украинского официоза она не важна точно. Украинская общественность, слава Богу, была.

ИБ: А сейчас можно сказать, по какому принципу совершался отбор группы в 1111 человек?

В.Иофе: Это же многоступенчатая селекция. Далеко не всех людей в нашей стране сажали. Тех же, кто попадал на Соловки, советская власть считала особо опасными. Из тех, кого отправили на Соловки, далеко не всех в 1937 году перевели в соловецкую тюрьму особого назначения – это был ещё один этап селекции.

ИБ: А где находилась тюрьма?

В.Иофе: Да там же. И наконец, из тех, кого перевели в соловецкую тюрьму особого назначения, далеко не всех приговорили к расстрелу. Это была многоступенчатая селекция, в результате которой и много случайных людей приговорили. Там были такие люди, в которых советская власть видела личностей. Поэтому можно сказать, что основной критерий – это личностное начало. Иначе это объяснить совершенно невозможно. То, что расстреливали профессоров, а вы знаете – среди них был и о. Павел Флоренский, это понятно. Меня в своё время поразил тот факт, что среди расстрелянных было очень много квалифицированных рабочих ленинградских заводов. Люди, которые являлись носителями определенного самосознания, не могли быть послушными винтиками. Совершенно очевидно, что это был отбор национальных элит. Украинская, белорусская, удмуртская, татарская интеллигенция. Там был очень крупный представитель корейского землячества, цыганский король московского цыганского табора со всей своей свитой, председатель всесоюзного совета евангельских христиан-баптистов, православные и католические епископы. Расчёт был на то, что никто об этом расстреле не узнает, и тут важно, что мы знаем об этом расстреле практически всё: не только кто был расстрелян, но и кто расстреливал по фамилиям, знаем все обстоятельства. Наша задача теперь заключается в том, чтобы найти, где расстреляны 198 человек на Соловках и где расстреляны 509 человек в окрестностях Ленинграда. Мы знаем примерно это место, но пока ещё его не нашли.

ИБ: Это место расстрела или место захоронения?

В.Иофе: Это место расстрела и захоронения. Дело в том, что у нас есть Левашовское мемориальное кладбище, но это место только захоронения. А есть места и расстрела и захоронения, как здесь в Сандормохе или у вас в Москве.

ИБ: Получается, что Сандормох – место интернационального захоронения. Может быть, именно поэтому имеет такое значение то забвение, свидетелями которого мы являемся.

В.Иофе: Безусловно это очень значимо. Поэтому в 1997 году «Мемориал» признал это акцией года. Установка памятника имела международное значение. Ведь расстреливали в лагерях почти в каждой области. Но именно здесь в ярком виде отразилась общая картина, так как это – место расстрела национальных элит. Забвение тоже характерно. Хотя я не могу сказать, что это забвение. Это пренебрежение тех политических сил, которые находятся на политической сцене, но им и не нужна эта память. Это их по-своему характеризует. Я думаю, что нам удастся сохранить эти памятные дни и впредь. У «Мемориала» много направлений деятельности, как вы знаете, и одно из них чисто мемориальное. Это сохранение памяти через личные судьбы. Мы знаем примерно 150 человек родственников тех, кто был расстрелян по соловецкому этапу. Около 50 родственников нам даже удалось привезти. Мы ищем, собираем, готовим к публикации книгу биографий. Это не сведения НКВД: когда кого расстреляли, реабилитировали, а человеческие биографии. Именно в этом наша задача – восстановление памяти этих людей как людей, а не как жертв.

ИБ: А проведение митинга – это один из этапов работы?

В.Иофе: Конечно, вся наша работа обращена к людям. Мы проводим митинги, устраиваем школьные конкурсы. Ведь «Мемориал» – это ещё и просветительное общество, а не только розыскное.

ИБ: В рамках поездки в Сандормох вы были ещё и в Медвежьегорске?

В.Иофе: Да. Медвежьегорск имеет небольшую экспозицию. Вообще, это же Медвежьегорский район, и всем этим занимаются медвежьегорские власти.

ИБ: В Медвежьегорске нет никакого мемориального центра?

В.Иофе: В Медвежьегорске есть краеведческий музей, где есть маленькая экспозиция на эту тему. Никаких других специальных памятников нет. Есть памятник в Повенце, кстати. Сандормох же находится на дороге, соединяющей Медвежьегорск и Повенец. Медвежьегорск – это столица Беломорского канала, а Повенец – это его начало. И в Повенце, говорят, поставили памятник.

ИБ: А в Кеми ведь тоже были захоронения?

В.Иофе: В Кеми они сохранились. Мы на Бобовом острове года 4 назад поставили мемориальную доску. Её, конечно, сняли – она пропала. А здесь памятник на реке Вечеракша стоит.

ИБ: Скажите, что будет завтра на Соловках?

В.Иофе: Мы устроим маленький митинг у того камня, который там есть. Сюда ведь приехали далеко не все: многие вернулись в Санкт-Петербург, в Москву. Они побывали на месте гибели, а туда, где заключённые сидели, у них не хватило ни сил, ни возможности поехать. По нашим понятиям, Дни памяти сильно сместились в Сандормохе, но мы продолжаем ездить на Соловки.

ИБ: На Соловках, значит, будет семейная акция?

В.Иофе: Совершенно верно. Семейная – очень правильное слово, «Мемориал» – большая семья.

***

Дни памяти на Соловках традиционно включали в себя посещение лагерных подразделений на Секирной горе, в скитах Савватиево, Исакове, Большой Муксалмы и Заяцких островов. 9 августа у памятного камня был проведен митинг (с официальным уведомлением о нем Соловецкой администрации). В митинге приняла участие только приехавшая делегация «Мемориалов», без привлечения публики. Это было связано с тем, что в июне 1999 года рядом с мемориальным камнем на улице Флоренского был установлен поклонный крест, что вызвало неоднозначную оценку как у общественности Соловков, так и у членов «Мемориала» (см. материал «Поклонный крест на Соловках»). Выступили: В.Иофе (см. текст выступления) В.Овсиенко, Е.Делибаш, В.Волынец, Н.Демьянов.