По итогам этой поездки сделана следующая предварительная справка.

Боевые действия в Дагестане коренным образом отличались от войны в Чечне 1994–1996 гг. Отличие в одном: в Дагестане федеральные силы опирались на поддержку абсолютного большинства населения; солдаты и офицеры чувствовали себя освободителями (может быть, впервые после 1945 г.).

Но дисциплина, законопослушание, оснащение и подготовка частей Министерства обороны и внутренних войск МВД, спецподразделений МВД не изменились к лучшему. Один из примеров: в ходе боев в Кадарской зоне они несли столь существенные потери от собственной авиации, что в конце концов командование вынуждено было вообще отказаться от поддержки с воздуха.

Поэтому уже сегодня очевидно, что наносимые по территории Чечни «точечные» удары на самом деле не могут быть избирательными и ведут к гибели гражданских лиц. Но новая широкомасштабная наземная операция в Чечне, где заведомо не будет поддержки со стороны местных жителей, в случае ее начала неминуемо приведет к массовой гибели как гражданского населения, так и военнослужащих. Взаимное ожесточение сделает неизбежной войну на уничтожение. Ужас и позор, ожидающий нас в этом случае, поставят Россию на грань катастрофы.

Дагестан. Новолакский район

5 сентября утром, неожиданно для местного населения (хотя слухи о возможности вторжения давно циркулировали), села Новолакского района были заняты отрядами пришедших из Чечни боевиков под руководством Шамиля Басаева. Военнослужащие и сотрудники МВД выходили из окружения, некоторые из них были захвачены и, по крайней мере, шестеро солдат в селе Тухчар жестоко убиты. Боевики начали преследовать сотрудников правоохранительных и административных органов, осуществлять незаконные «реквизиции» как государственного, так и частного имущества. На занятой ими территории шло разграбление оставленных домов.

Мирное население, в том числе и чеченцы-аккинцы, опереться на которых, видимо, рассчитывали Басаев и Удугов, не поддержало боевиков и покинуло район. Аккинцы, в отношении которых федеральное командование открыто придерживалось «презумпции виновности», обвиняя в предательстве, в граничащих с Чечней селах Ахар и Шушия оказали сопротивление боевикам.

За неделю части Российской армии сбросили боевиков с господствующих высот, после чего те, оставив заслоны, ушли из сел Новолакского района в Чечню. Федеральные силы после массированных бомбежек и артобстрелов заняли сильно разрушенные села.

Дагестанские ополченцы и милиция несколько дней препятствовали возвращению туда чеченцев-аккинцев. В эти дни ополченцы разграбили и погромили практически все аккинские дома в Новолакском районе, некоторые – сожгли. В погромах ополченцы превзошли боевиков Басаева. Фактически повторялись события в Пригородном районе Северной Осетии 1992 г. Однако в последующие дни руководство Республики Дагестан решительными действиями смогло переломить ситуацию и обеспечить возвращение беженцев-аккинцев в свои дома. Тем не менее, межнациональные отношения в Новолакском и Хасавюртовском районах остаются весьма напряженными.

В то время как власти активно ищут и преследуют «пособников ваххабитов и Басаева», расследование преступлений, совершенных против чеченцев-аккинцев, практически не ведется.

Дагестан. Кадарская зона

В течение последних лет группа исламских фундаменталистов постепенно установила контроль над селами Карамахи и Чабанмахи. Несмотря на протесты большинства населения, в селах укреплялся теократический режим, не подчинявшийся республиканской власти.

Переговоры в 1998–1999 гг. представителей руководства Дагестана и федеральной власти с «ваххабитами», из которых были исключены остальные жители этих сел, укрепляли позиции фундаменталистов в Кадарской зоне. В 1999 г. фундаменталисты установили полный контроль над селами, откуда были изгнаны представители светской власти. В селах действовал шариатский суд.

После окончания боев в Ботлихском районе Дагестана началась войсковая операция в селах Кадарской зоны. При том, что боевики были осведомлены о готовящейся операции, жители сел не были должным образом предупреждены о ее начале ни законными, ни «ваххабитскими» властями. После первых залпов абсолютное большинство жителей бежало из сел. Основная часть имущества, которое жители сел могли бы вывезти при условии надлежащего предупреждения, осталась в покинутых домах. Сами дома в большинстве были разрушены в ходе последующих боев.

В Кадарской зоне, в отличие от Новолакского района, бойцы федеральных сил ощущали себя не освобождающими собственную территорию, а скорее занимающими враждебную. Это привело к тому, что дома без разбора подвергались разграблению, а подчас после проведения «зачистки» сжигались. Вину за это ополченцы из местных жителей, вошедшие в село Карамахи вслед за войсками, возлагают на спецподразделения МВД, вместе с которыми они прочесывали улицы. Зафиксирован случай пытки и жестокого убийства «ваххабитского» боевика, надругательства над трупами.

Вместе с тем, по сравнению с аналогичными «зачистками» во время войны в Чечне, операция в Кадарской зоне имеет положительные отличия в гуманитарном аспекте. Выезду жителей из Кадарской зоны не препятствовали ни федеральные силы, ни ополченцы из окрестных сел, ни «ваххабиты»; в течение первого дня боев обстрел непосредственно сел из тяжелого оружия не производился. Это позволило свести к минимуму жертвы среди мирного населения. Задержание подозреваемых в причастности к «ваххабитским» отрядам не приняло массовый и неизбирательный характер.

О правовом режиме
зоны боевых действий

Неопределенный правовой режим в зонах боевых действий и неясный статус ополченческих вооруженных формирований способствовали нарушению прав человека и норм гуманитарного права. Федеральные органы власти отказывались вводить в зонах боевых действий чрезвычайное положение – единственный правовой режим, позволяющий на законных основаниях ограничивать права и свободы граждан – и заявляли, что намерены действовать в рамках Закона «О борьбе с терроризмом», который очевидно не соответствовал масштабу событий.

В созданные отряды ополченцев были вовлечены широкие слои жителей Дагестана – кроме чеченцев-аккинцев. Раздача оружия ополченцам велась без надлежащей его регистрации. Ополченческие отряды не обладали четко определенными полномочиями, отсутствовал надлежащий контроль за их деятельностью. Это привело к случаям самосуда и к возникновению незаконных мест содержания задержанных, к погромам и поджогам домов и разграблению имущества граждан.

В целом, события привели к росту правового нигилизма как среди граждан, так и представителей власти Дагестана, приучая к «ползучей чрезвычайщине». Только представители федеральных силовых структур – командующий округом внутренних войск и руководитель следственной группы – высказали озабоченность неопределенностью правового статуса и положения отрядов ополченцев.

*****

Имеется опасность, что борьба властей Дагестана с проявлениями экстремизма (в том числе и религиозного) может пробрести черты преследования любого инакомыслия. Недавно Народное Собрание Республики Дагестан приняло Закон РД «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан». Часть норм данного законодательства противоречит нормам российского законодательства, неоправданно ограничивает права и свободы граждан, подчас сформулированные столь нечетко, что открывают возможности для произвола.

*****