Представители регионов рассказывали о том, что было сделано за «мертвые» летние месяцы, какова степень активности и заинтересованности участников и учителей, что еще можно успеть сделать до 10 января 2000 года.

Всем было ясно, что от нашей активности в эти месяцы будет в сильной степени зависеть, насколько успешными будут результаты школьного конкурса.

Проблемы, с которыми столкнулись координаторы, в том числе и мы в Москве, были, по сути своей, сходными.

Прежде всего, стало очевидно, что мы несколько запоздали с объявлением конкурса и распространением информации о нем. Вся наша деятельность началась лишь в апреле, быстро наступило время летних каникул, подготовки к выпускным и вступительным экзаменам, что снизило эффективность работы. ( Это особенно подчеркнула в своем отчете координатор из Воронежа Алла Битюцкая.) Мы отмечаем это по фактически ежедневному потоку заявок и писем с просьбой прислать методические пособия.

Кроме того, все убедились, что работа идет там, где активно действуют учителя и наставники. Мы получили уже несколько десятков работ только из одной школы города Тобольска и именно потому, что там учительница истории с самого начала проявила очень большой интерес к нашему конкурсу. Теперь совершенно ясно, что необходимо организовывать семинарскую работу со школьными учителями, руководителями молодежных клубов и других организаций, которые заявили о своем желании участвовать в школьном конкурсе.

Многие проблемы возникают от того, что наши методические материалы, вероятно, не дают достаточно подробных ответов на вопрос, в чем же состоят цели и задачи конкурса, какие требования устроители предъявляют к конкурсным работам. По мнению некоторых учителей методички написаны слишком сложно. (Об этом говорила координатор из Ярославля Ольга Колобенина.)

Координатор из Перми Леонид Обухов подчеркнул, что для учителей и школьников работа с таким источником, как «устная история» (в нашем конкурсе это понятие первостепенного значения), непривычна. Несмотря на то, что методичка в этом отношении несомненно полезна, в ней нет ответов на все вопросы.

Другая достаточно серьезная проблема, которая затрагивалась в ходе обсуждения – это наблюдающееся иногда у местных властей стремление взять ход конкурса под свой контроль, создать некие отборочные инстанции, чтобы город или область выглядели «в хорошем свете». (Такая ситуация складывается в Воронеже.) Непростая задача координаторов заключается в том, чтобы довести до сведения всех потенциальных участников конкурса информацию об отсутствии ограничений. Так, каждый может прислать нам свою работу, не спрашивая на то разрешения ни у учителей, ни у местного начальства.

Другая сложность заключается в том, что по нашему законодательству школьники не могут быть допущены для работы в архивах. Таким образом, если проект требует архивных изысканий, необходимо участие в нем взрослого наставника. (Об этом много говорили координаторы из Рязани, Петербурга и Перми.)

***

В ходе встречи обсуждались и те проблемы, которые возникли при чтении первых десятков работ, уже поступивших на конкурс.

В основном эти работы пришли к нам из тех школ, где активно действуют учителя. С одной стороны, это надо приветствовать, а с другой стороны, учительским контролем, возможно, и объясняются очевидные слабости первых работ.

Прежде всего, речь идет о работах, в основу которых положены материалы из школьных музеев. И получаем мы, например, безусловно представляющую интерес биографию бывшего директора школы, но изложенную таким «советским» языком, что можно только дивиться тому, как такой текст мог выйти из-под пера пятнадцатилетнего школьника. Приветом из далекого прошлого звучат такие фразы: «в конце 30-х годов жизнь советских людей становилась все лучше и лучше», или «война внесла коррективы в жизнь молодого специалиста» и тому подобное.

На примере этих первых работ мы столкнулись с главной проблемой, которая заключается не в выборе темы, а в умении школьников справиться с ней.

И особенно обидно в тех случаях, когда мы видим (как в случае с работой, посвященной детскому дому для польских детей, организованному в Тобольске во время войны), что под рукой были все источники – и воспоминания, и устные свидетельства очевидцев, и старые фотографии, и газетные вырезки.

Тут-то и возникает потребность работы с учителями для того, чтобы они могли объяснить, как готовить такую конкурсную работу, как справиться с историческим проектом.

Но главное – это отношение к источникам. К нашему ужасу мы постоянно получаем работы, сплошь заклеенные не переснятыми, а оригинальными старыми фотографиями, чуть ли не столетней давности. При этом нас не просят вернуть работы авторам.

Непонимание ценности документов демонстрирует необходимость внесения существенных корректив в наше методическое пособие. Такое «разбазаривание» исторических документов прямо противоречит тем задачам, которые мы ставили перед собой, организуя конкурс – попытаться научить школьников бережно и внимательно относиться к истории своей семьи.

***

Конечно, многие недостатки, которые выявились в ходе подготовки конкурса, объясняются тем, что это – наша первая попытка, что это – пилотный проект, что многое мы представляли себе очень смутно.

Организовывая нашу работу мы, разумеется, учитывали опыт Германии и Польши, где такого рода конкурсы проходят с большим успехом, но ряд существенных отличий нашей ситуации от немецкой и польской очевиден.

В Германии такой исторический конкурс среди старшеклассников был учрежден еще в 1973 году в Гамбурге. Его инициировал инженер по профессии и большой любитель истории Курт Кёрбер при поддержке тогдашнего президента ФРГ Густава Хейнеманна. Свою задачу организаторы будущего фонда Кёрбера видели в том, чтобы привлечь молодых людей Германии к самостоятельному изучению региональной истории и, прежде всего, истории повседневности. Это было вполне в духе времени. Широкое общественное движение, начавшееся в Германии в 1968 году, заставило многих пересмотреть свои взгляды на историю и обратиться к тому, что и через двадцать лет после крушения нацистского режима оставалось «черной комнатой». Это больной для немцев вопрос о том, как могло с ними произойти то, что произошло, и как выглядел тот самый «обыкновенный фашизм», с которыми сталкивался каждый немец старшего поколения. Можно с уверенностью назвать эту проблему поисками самоидентичности.

С тех пор в Германии было проведено огромное количество конкурсов, посвященных повседневной жизни при нацизме, жизни в послевоенной Германии, холодной войне, проблемам экологии, судьбам иностранцев в Германии и многим другим темам. В целом в конкурсах приняло участие около 80 000 школьников, а в результате проделанной ими исследовательской работы было опрошено около 16 000 исторических свидетелей.

Премии победителям, а это крупные денежные суммы, вручает каждый раз президент Федеративной Республики.

Фонд Кербера поддерживает исторические соревнования и в других странах.

Именно таким образом и возникла идея проведения аналогичного школьного конкурса в 1996 году в Польше. Этим занялся фонд Стефана Батория. Первый тематический конкурс был посвящен теме «Близкая история 1945-1956», а следующий – проблеме «Обыватель и власть».

И в Германии, и в Польше организаторы конкурса не побоялись «нагрузить» школьников недетскими темами, прямо поставив перед собой задачу обратить внимание на то, что находится в непосредственной близости, и на то, что совершенно табуировано.

Можно сказать, что цели, которые стоят перед нами, неизмеримо сложнее. И речь идет не только о содержательной стороне конкурса. Очень сложно в нашей огромной стране распространять информацию, даже с помощью почтовой и электронной связи. Наши провинциальные и особенно сельские школы находятся в очень тяжелом положении. Привлекая к конкурсу детей из этих школ, мы не можем требовать от них работ в нескольких экземплярах или в электронном варианте. Сплошь и рядом нам приходят записи, сделанные в школьных тетрадках.

Тем не менее, мы надеемся, что несмотря на все технические трудности нас объединяет понимание необходимости погружения нашего молодого поколения в трудные и больные темы тоталитарного и посттоталитарного прошлого.