– Архивный тренинговый центр был создан при Европейском университете в 1999 году в рамках программы Института «Открытое общество» «Открытый архив ХХ века». Необходимость создания такого центра вызвана тем, что современные архивы, где хранятся документы по новейшей истории с 1917 и до 1990-х годов, в советское время были не полностью доступны.

Бывшие партийные архивы, архивы КГБ, Министерства обороны, Министерства внутренних дел, Министерства иностранных дел, конечно, были закрыты.

Были закрыты не только ведомственные архивы, в каждом государственном архиве до перестройки имелся спецхран, куда могли обращаться только лица, имеющие специальный допуск.

Кто мог получить такой доступ?

– Специалисты, которые занимались историей советского периода, историей партии. Это был ограниченный круг людей.

Я думаю, что и архивы ФСБ были доступны очень немногим.

Как вы считаете, этот ограниченный круг людей, получая такую эксклюзивную информацию, правдиво доносил ее до широкой публики?

– Я считаю, что те, кто получал доступ, выполняли государственный заказ и должны были освещать и трактовать информацию с официально принятой точки зрения.

Если бы было иначе, эти люди не только лишились бы допуска в спецхраны, но, может быть, и карьеры.

Хотя и посвященные исследователи получали информацию в строго ограниченном объеме. Их работа контролировалась при помощи ведомственных инструкций и правил, в соответствии с которыми архивные работники осуществляли контроль за тематикой исследования и его хронологическими рамками.

Мы можем об этом судить по книгам, которые выходили до перестройки.

Конечно, советский период нашей истории за последнее десятилетие в чем-то пересмотрен, но недостаточно, есть еще много белых пятен. На семинаре мы поднимаем эти проблемы, они не всегда однозначно могут быть решены, но думать об этом необходимо.

Какие, в частности, проблемы?

– Это вопросы источников, их значения, их трактовки. Кроме самого доступа к архивным документам встает вопрос работы с источником.

Действительно ли дело обстоит так, что те архивы, которые были открыты ранее, начинают постепенно закрываться?

– В свое время, в начале 90-х годов, были открыты многие архивы, и существует официальная точка зрения, что был сделан ряд ошибок. То есть, что с этим, может быть, поспешили. Особенно это касается открытия персональных данных, в работе с ними существует еще много проблем. Этот вопрос также обсуждался на нашем семинаре.

А что входит в понятие «персональные данные»?

– То, что касается документов, содержащих сведения о личной жизни граждан, на них существует по закону 75-летний срок закрытого хранения. Такие сведения могут находиться, например, в документах о служебной деятельности человека, информация которых не является закрытой.

Это, как правило, создает сложности с доступом к таким документам, но здесь есть выход, применяется так называемое «конвертирование» отдельных документов в архивном деле.

К каким персональным данным открыт доступ?

– Например, доступ к информации, касающейся репрессированных, открыт в основном для самих репрессированных или их родственников. Дело в том, что исследователю для получения доступа к таким документам надо получить официальное разрешение, руководствуясь архивным законодательством, которое у нас существует с 1993 года. Но в нем не все моменты проработаны, нет разъяснений по применению статей этого законодательства. Например, в доносе на кого-то стоит подпись того, кто его написал. Такой документ не будет рассекречен, потому что у доносчиков есть потомки: дети, внуки, которые не несут ответственности за деяния своих предков.

Речь идет не только о доносчиках, но и о самих репрессированных. Потому что из литературы и из других документов мы знаем, как иногда велись следственные дела. Во время следствия человек мог оговорить не только себя, но и других. Это запутанный клубок. Очень много моментов, непростых с точки зрения этики и морали.

Я должна сказать, что на нашем семинаре мы поднимали эти вопросы. Иногда решение о доступе к персональной информации о репрессированных выглядит однобоко. Информация должна быть более открытой, то есть подход к доступу должен быть более объективным. Конечно, это мое личное мнение.

Все архивы одинаково доступны?

– Государственные архивы более доступны, чем ведомственные. Например, архивы ФСБ, МВД, Министерства обороны, МИД, архив Президента – ведомственные.

Партийные архивы переданы на государственное хранение, и доступ к ним более свободный, хотя тоже есть какие-то ограничительные рамки.

Из ведомственного архива получить информацию гораздо сложнее. Как раньше, так и сейчас. Существуют свои ведомственные инструкции, которым подчиняются архивы и в соответствии с которыми они работают. Но дело не только в проблемах доступа к ведомственным архивам.

До сих пор с большим трудом преодолевается негативное отношение держателя информации, которым является архив, к потребителю информации, которым по закону является любой гражданин. В законе сказано, что доступ к документам государственных архивов предоставляется всем юридическим и физическим лицам, независимо от их гражданства, национальности, вероисповедания, партийной принадлежности и т.п.

Но это в законе, а в жизни, как обычно, допускаются нарушения прав граждан на получение информации.

Происходит это довольно часто по очень прозаическим причинам, недостаток финансирования архивного ведомства дает возможность, а иногда просто вынуждает руководителей закрывать читальные залы, ограничивать время их работы.

Некоторые руководители уже привыкли использовать материальные проблемы в своих интересах и манипулировать правами граждан на получение информации.

Это, конечно, не правило.

Во главе большинства архивов стоят люди порядочные и понимающие свой долг перед обществом и государством, но, как говорится, в семье не без урода…

Здесь налицо, с моей точки зрения, отсутствие должного контроля за действиями чиновника со стороны общества и государства.

Бывает и так, что в спорном или, скорее всего, какими-то обстоятельствами затрудненном случае «выдать или не выдать» дело зависит от руководителя.

Один человек в таком случае возьмет на себя ответственность и выдаст, а другой побоится.

Чтобы решение о выдаче архивной информации не зависело от желания или нежелания чиновника, необходимо, чтобы были прописаны и согласованы между собой все законы, касающиеся права граждан на информацию. Только тогда, когда чиновник будет опасаться, что отступление от статьи закона повлечет за собой наказание, он будет закон выполнять. А сегодня, когда законы не согласованы между собой, когда одно и то же действие можно трактовать по-разному, естественно, что люди опасаются выдать «лишнее», с их точки зрения. Можно, конечно, взывать к гражданской совести, высокой морали, но это путь малопродуктивный – должен действовать закон.

Многие опасаются, что выданная информация найдет искаженное отражение в СМИ.

Но тот, кто работает в архиве, не для себя лично собирает материал. Он потом его публикует.

– Если корреспондент, журналист, писатель что-то искажает в своей публикации, то ответственность за это должен нести он, а не тот, кто ему эту информацию в архиве выдал. Но у нас зачастую бывает так, что архивы берут на себя функции определяющие, цензорские. Они могут выдать или не выдать те или иные документы, исходя из каких-то своих соображений, по собственной инициативе. С этим я часто сталкиваюсь в своей работе.

Чем занимается ваш центр?

– Наш архивный центр создан для того, чтобы проводить обучающие семинары, на которых обсуждаются многие проблемы архивного дела, как теоретические, так и связанные с практикой. Мы считаем, что наши семинары способствуют смене мировоззрения, сложившегося в закрытом обществе.

В программах наших семинаров мы стараемся рассматривать наиболее актуальные проблемы современного состояния архивного дела. В качестве лекторов и консультантов приглашаем авторитетных специалистов, как отечественных, так и зарубежных. Среди них: профессиональные архивисты, историки, программисты, компьютерщики, реставраторы и т.д. Стараемся расширить кругозор наших слушателей, предоставляя им возможность общаться друг с другом, со специалистами мирового класса, с программами по архивному делу, тем самым мы как бы раздвигаем «информационные рамки».

Вы видите результаты своей работы?

– Да. Каждый раз мы проводим анкетирование. В анкете есть вопрос: будет ли слушатель нашего семинара применять на практике полученные знания? И подавляющее большинство нам отвечает, что будут.

В чем заключается тренинг?

– В том, что мы даем возможность поработать у нас в информационном центре. В Европейском университете есть доступ в Интернет, и мы обучаем наших слушателей осуществлять поиск необходимой информации. Это могут быть сайты архивов, библиотек, музеев, другая полезная информация. В петербургских архивах и отделах рукописей музеев и библиотек на практических занятиях наши слушатели непосредственно знакомятся с информационными технологиями, которые можно применять для создания электронных каталогов, публикации архивных документов, для реставрации и консервации документов, ну и конечно же для других целей, связанных с работой архивов. Без этого сейчас трудно обходиться.

Руководители архивных служб вам помогают?

– Очень помогают. Например, руководитель Федеральной архивной службы России Владимир Петрович Козлов. Он является основным автором законодательства об архивах, много пишет на темы архивного дела. К сожалению, решение некоторых проблем, в том числе многих из тех, от которых зависит доступ к информации, зависит не от него. Архивная служба пока не имеет первостепенного значения в ряду наших правительственных структур. Естественно, ей приходится считаться с различными ведомствами, преодолевать их сопротивление, а порою косность, особенно когда речь заходит о доступе к их информации.

Как вы решаете проблему доступа к информации?

– Мы не решаем таких проблем, это не наша задача. Эту проблему вообще решить очень сложно. Мы заявляем о том, что проблема существует, и обращаем на нее внимание тех, от кого зависит ее решение. Именно с этой целью мы провели семинар, который назывался «Доступ к информации. Права человека, интересы государства. Архивы России, СНГ, Балтии и Восточной Европы». При помощи семинара мы пытались помочь решению этого болезненного вопроса.

В работе семинара приняли участие руководители Федеральной архивной службы России, руководители архивных управлений, государственных архивов, представители архивных учреждений стран СНГ, Балтии и Восточной Европы, у которых много похожих проблем.

Мне кажется, Россия сделала более решительный шаг по направлению к открытию информации и расширению своего информационного поля. В этом плане Белоруссия и другие страны СНГ отстают от нее.

Получается, мы сделали два шага вперед, а теперь делаем шаг назад.

– Видите ли, все зависит от той политики, которая проводится государством. И судьба архивов всегда определялась этой политикой.

Вы считаете, что обучение в вашем центре проходит успешно?

– Думаю, да. Об этом можно судить по отзывам наших коллег, как российских, так и из стран Восточной Европы. У нас сильный преподавательский состав: мы приглашаем не только отечественных преподавателей, но и преподавателей из Европы и Америки. С нами сотрудничают Архив Открытого Общества Центрально-Европейского университета в Будапеште и Мичиганский университет из США.

Я не думаю, что все наши слушатели (в семинаре принимают участие 30 человек) могут воспользоваться полученными знаниями. У многих нет для этого технических средств. Многие архивные проблемы в нашей стране связаны, как я уже говорила, с состоянием материально-технической базы, поэтому и степень доступа к архивной информации определяется не только желанием выдать или не выдать тот или иной документ, а еще и техническими, и физическими возможностями. Документы, которые поступили на государственное хранение, должны быть определенным образом обработаны, описаны, прежде чем будут использованы исследователями. Естественно, весь этот процесс затруднен и отодвинут на неопределенный срок. Не хватает квалифицированных кадров, не используются современные технологии, нет возможности приобрести современное электронное оборудование. У нас очень остро проходила дискуссия о рассекречивании документов. Есть закон, что по истечении 30 лет основной массив документов переходит на открытый доступ. Так не получается на практике, потому что ведомства, которые должны передавать свои документы на государственное хранение, не всегда торопятся это сделать. Они иногда передают дела, но не в полном объеме, иногда что-то закрывают или прикрывают... Некоторые докладчики и выступающие провели мысль о том, что нужно не рассекречивать документы, а засекречивать. То, что ведомства считают необходимым снова засекретить, они засекречивают.

Остальное должно перейти на открытое хранение. Те огромные массивы, которые должны быть рассекречены, физически не могут быть обработаны в короткий срок. И это одна из основных проблем, по которым пользователь не имеет доступа к информации.

Как осуществляется на деле рассекречивание документов?

– Этим занималась специальная комиссия, созданная в 1992 году. На открытое хранение были переданы сотни тысяч дел из бывших партийных архивов, центральных и местных органов власти, КГБ. Однако процесс передачи дел на практике затянулся и даже приостановился. Отчасти это произошло по объективным причинам, о которых мы уже упоминали, отчасти из-за меняющейся конъюнктуры. Еще раз обращаю внимание на то, что чаще не архивисты, а политики определяют режим доступа к информации. Если говорить о технологической стороне дела, то здесь тоже имеются свои проблемы, в основном это проблемы объемов и рабочих рук. Например, если из десяти томов какого-то дела два нельзя рассекретить, то полистно пересмотреть сотрудник обязан все десять. Физически невозможно сделать это в короткие сроки. А на обработку идут сотни тысяч единиц хранения, даже больше. Нужно ознакомиться со всей информацией. Иногда бывает так, что не два тома из десяти, а два документа или две страницы из сотен необходимо оставить на секретном хранении. Есть даже такой термин «конвертирование», т.е. запечатывание засекречиваемого материала в конверт. Это общепринятая практика.

Получается, сидит архивист, читает один том, в котором надо «конвертировать» 2 страницы. Тот, кто контролирует его работу, не всегда может все проверить. Вот и получается, что архивист на свой страх и риск, руководствуясь какими-то приблизительными инструкциями, перестрахуется и на всякий случай закроет 4 страницы, а не 2. Оценка секретности будет субъективной.

– Да, здесь, конечно, есть свои проблемы. О них я говорила выше. По моим наблюдениям, вопросы, которые задавали на проходившем недавно семинаре, свидетельствовали о том, что часто руководители не хотят брать на себя ответственность за открытие тех или иных документов.

Может быть, и хотели бы, но они морально еще не готовы. Конечно, существует архивное законодательство, закон «О государственной тайне», закон «Об информации», «О защите информации» и так далее, и тому подобное. Много разных законов. Некоторые законы разработаны и уже введены в действие, многие еще разрабатываются, но эти законы часто согласованы друг с другом.

Например, далеко не всегда Федеральную архивную службу России привлекали на стадии разработки того или иного из перечисленных законов, просто архивное ведомство обошли стороной. Этого не должно быть. И дело здесь вовсе не в ведомственных амбициях, от несогласованности страдает, прежде всего, дело, а в итоге – каждый гражданин. Надо преодолевать инерцию старого времени.

- признают, что действующее законодательство об архивах и, в частности, принятые в 1993 г. «Основы законодательства РФ об Архивном фонде РФ и архивах» и Закон РФ «О государственной тайне» нуждаются в существенной доработке и гармонизации.Необходимо уточнить и более четко обозначить понятие государственной тайны, порядок и сроки рассекречивания документов.

- признать заслуживающим внимания предложения об упрощении процедуры рассекречивания архивных документов с истекшим сроком секретности.

- обращают внимание на то, что ведомственные нормативные акты не всегда соответствуют действующему законодательству об архивах, о государственной тайне, о доступе к информации, а иногда и противоречат ему, существенно ущемляя права пользователей и общества в целом. Ограничение доступа к информации, как показывает практика, во многих случаях не вызвано объективной необходимостью и носит субъективный характер.

- призывают при изменении и доработке законов учесть тот позитивный опыт, который накоплен в этой среде в зарубежных государствах, в частности Рекомендации Совета Европы о доступе к информации, особенно в части контроля общества за рассекречиванием архивных документов и за соблюдением законодательства о доступе к информации.

Также участники семинара обращают внимание на необходимость

- более четких формулировок в нормативных актах о правах, обязанностях и персональной ответственности как держателей, так и пользователей архивной информации, а также

- подготовки и переподготовки архивных кадров в соответствии с современными потребностями общества.

Профессиональная подготовка архивистов должна быть ориентирована на проблемы правовой деятельности архивов, их комплектования в современных условиях, применения информационных технологий в архивном деле, места архивов в современном обществе и их взаимодействия с учреждениями науки, культуры и гражданским обществом.

- более эффективного финансирования архивов, так как отсутствие или недостаток средств негативным образом сказываются на состоянии научно-справочного аппарата архивов, возможности их комплектования, применения в работе информационных архивных технологий, что, в свою очередь, негативно сказывается на организации допуска к архивной информации.

Участники семинара

- обращаются с предложением к сотрудникам Росархива, федеральных архивов, региональных архивных служб и региональных архивов, историкам, правоведам, журналистам полнее и шире освещать в средствах массовой информации сведения о деятельности современных архивов, привлекать внимание гражданского общества к их проблемам, информировать о новых поступлениях в архивы и степени доступности информации.