Untitled

Когда все поправки к данному номеру газеты будут собраны и сверены, номер напечатают заново, старый экземпляр уничтожат и вместо него подошьют исправленный. Ежедневно и чуть ли не ежеминутно прошлое подгонялось под настоящее... ни единого известия, ни единого мнения, противоречащего нуждам дня, не существовало в записях. Историю, как старый пергамент, выскабливали начисто и писали заново – столько раз, сколько нужно. И не было никакого способа доказать потом подделку.

Дж. Оруэлл, «1984»

Вот она, мечта правителя – полная цензура: властвовать над настоящим, прошлым, будущим... Но согласитесь – практика Цинь Шихуана сильнее этой теории. В 1948 году, описывая работу скромного клерка Министерства правды Уинстона Смита, автор не доверил чудовищному порождению своей фантазии «сожжение Библиотеки» – хотя, казалось бы, легче начинать «с чистого листа». Почему?

Ответ кажется очевидным: одной «генеральной уборкой» здесь не обойдешься, корректировка «вчерашней правды» может потребоваться уже завтра.Есть, однако, еще одно соображение. Китайский император пощадил книги по медицине: став первым в истории, он желал заполнить ее страницы своими деяниями, а для этого стоило жить долго. А забота о высочайшем самочувствии требовала использования знаний, накопленных поколениями лекарей. С наступлением Нового времени слишком многие знания и умения передавались уже не только по «герметической цепи», от учителя к ученику – но через Гутенбергово изобретение. Автор романа «1984» не мог даже вообразить «великий отказ» от общечеловеческого багажа знаний.

Всех их на кол, братья!.. Я бы делал что? Я бы прямо спрашивал: грамотный? На кол тебя! Стишки пишешь? На кол! Таблицы знаешь? На кол, слишком много знаешь!

А.и Б.Стругацкие,
«Трудно быть богом»

«Знание – сила», этот лозунг был лишь подкреплен Гутенбергом. Герметическая цепь передачи знания – «от учителя к ученику» – разомкнулась, разорвалось и циклическое время. Для иерархии была нужна тайна – просвещение несло равенство. Оно, казалось, не оставляло места ничему сакральному и, открыв нам мир, сделало одинокими, подставив под холодный немигающий взор Вселенной.

Но сила властителей по-прежнему основывалась на силе магии, магии власти. Мы в Советском Союзе лучше, чем кто бы то ни было, должны помнить об этом. В нашей сказке Мальчиш-Кибальчиш скрывал от буржуинов свою тайну, как Одиссей от Полифема – свою. Многие и теперь тоскуют по «великой эпохе», по сопричастности к ее страшным чудесам, по Тайне, вера в которую была едва ли не главной в нашей атеистической стране. Волшебство «щита и меча» Империи было в обладании «закрытой» информацией: ведь закрытая – значит, истинная. Еще важнее была вера остальных, непосвященных, в подлинность этого «тайного знания». Эпоха ушла, через десять лет некто из «ордена меченосцев» и «хранителей тайн» вознесен на вершину власти – то ли верой, то ли тоской по вере. Меж тем времена изменились. Жрецы – те если не верили, то хотя бы знали. Теперь, оказывается, можно жить, не имея ни знания, ни веры! Вера подданных во всеведение власти отменяет для последней потребность хоть в каком-то знании. Если информация «закрыта», ей необязательно быть подлинной – ей вообще незачем быть!

Я стараюсь делать сразу много ошибок, чтобы не стать пленником одной, – сказал Вильгельм.

У.Эко, «Имя Розы»

В первую чеченскую войну при поиске пропавших без вести и захваченных воюющими сторонами людей я сталкивался с «секретными материалами» спецслужб – каково же было удивление и разочарование! Ошибки, разнообразные «подпоручики Киже» в списках погибших и пленных были вполне объяснимы: секретно – значит, некому проверять. Двух- и трехкратные появления одних и тех же людей в списке, разросшемся таким образом до «забытого полка» – следующие бездельники не удосуживались прочитать писания предыдущих. Но месяцами писать донесения о поисках и подготовке освобождения давно уже освобожденного майора-спецназовца... Это, согласитесь, через край. Мощи старца Зосимы, мягко говоря, истлели... Тот же запах тлена – в начале первой чеченской войны. Спецслужбы действовали бесконтрольно, сами планировали операции, сами же были экспертами этих планов, сами их осуществляли – и ставили себе оценки. Этот порочный круг привел к позорному первому штурму Грозного 26 ноября 1994-го. Этот позор попытались смыть кровью в новогоднюю ночь. Тому уже шесть лет. Год назад началась вторая война ,– и что изменилось?