– Западное издание у вас есть?

– Есть.

– Принесите.

Я пошла за книгами. Когда вернулась в кабинет, Иван Александрович переобувался (он вообще любил делать это при дамах).

– Положите мне в портфель, – сказал он, слегка запыхавшись, – пойду покажу ребятам.

– Каким ребятам?

– Это ребята, которые разрешили нам издавать «Железную женщину».

Было смешно и противно.

…Шел 1988 год. Иван Александрович Прохоров только что плавно спланировал из отдела кадров Комитета по печати в кресло главного редактора издательства «Книга», где я работала. Человек он был в то время очень занятой: вместе с главным цензором СССР входил в комиссию по рассекречиванию спецхрана Библиотеки им. Ленина. Так или иначе, издание включили в план. Тем более, что буквально накануне ЦК КПСС разослал по центральным издательствам список авторов, чьи произведения надо было срочно выпустить в свет, – Евг.Замятин, В.Набоков, О.Мандельштам (стихи и проза), Саша Черный, Максимилиан Волошин (проза), Андрей Белый, К.Бальмонт, Г.Иванов, В.Соловьев. Таково было их представление о лакунах в советском книгоиздании. Редакторы, конечно, стремились резко расширить этот список. И тоже срочно. Странно было бы, впервые выпуская в СССР произведения А.Д.Синявского и Ю.М.Даниэля, не рассказать о процессе над ними, не привлечь материалы «Белой книги», собранной А.И.Гинзбургом. Е.М.Великанова, составитель нашего сборника «Цена метафоры или преступление и наказание Синявского и Даниэля», привлекла и другие документы. Были заказаны два предисловия – Г.А.Белой и Вениамину Каверину. Подписывать текст в набор я принесла Ивану Александровичу, когда он заседал на партийном собрании. У подъезда стояла машина, чтобы везти рукопись в ярославскую типографию. Времени на просмотр было в обрез. Поняв, что ему дают на подпись совсем не то, что они с «ребятами» ожидали, главный редактор спросил шепотом:

– Кто у вас тут из диссидентов?

– Все.

– А что вы считаете здесь самым страшным?

Ну что было ему ответить?

Человек должен поставить свою визу, ему страшно.

– В романе «Любимов» Синявского Ленин воет на Луну.

– Покажите.

Я открыла соответствующую страницу.

– Снимите, все равно цензура не пропустит.

– Ну, когда не пропустит, тогда и будем разговаривать.

– Будет поздно: как вы станете переверстывать, если слетит такой большой кусок текста?

– Поставлю два абзаца отточий.

К этому времени у меня была уже договоренность с Синявскими, что мы поступим именно так, но уж очень хотелось не допустить еще одного вмешательства советской власти в творчество Абрама Терца. Да к тому же с моим участием. Иван Александрович нехотя уступил, и корректура была подписана на сверку. Было смешно и тревожно. И вот настал момент подписания книги в печать. 29 июня 1989 г. меня вызвал цензор. Конечно, потребовали сделать купюру: не хотела цензура пропускать этот эпизод романа. Уступать страшно не хотелось.

– Это же художественное произведение. Его знает весь мир. Автор жив. Как я могу сделать эту купюру?

– Но вы же обещали (?!) поставить отточия!

– Обещала. Но без согласия автора не могу. Я должна позвонить Синявскому в Париж.

К телефону подошла Марья Васильевна Розанова. Выслушав мои новости, сказала, что вскорости перезвонит. Когда минут через сорок она диктовала мне правку, со смеху покатывались мы обе. Честно говоря, я не думала, что цензура «проглотит» замену имени Ленина на Нелина, Галина, Лялина и т.д., а топонима Горки – на Норки. Но уж играть, так играть.

– Марья Васильевна, а давайте я поставлю на этой странице сноску: «Редакция 29 июня 1989 г.».

– Поставь.

С этой правкой я пошла к цензору. Последовали звонки в Главлит, чтение правки по телефону, дело дошло до главного цензора. И вот ведь – дорогое для них имя названо не было, и они пропустили все. Сняли «звездочку», отсылающую к сноске (?!), и поставили свой штамп, включающий дату: 29 июня 1989 г. (см. выходные данные). Так счастливо закончилась эта смешная история. В последующих изданиях в России романа Синявского «Любимов» (уже неподцензурных) авторский текст восстановлен.