А.Синявский и Ю.Даниэль оказались первыми политзаключенными, о которых стало широко известно. В письмах Даниэля Москва постепенно открывала для себя «зону»: о послесталинских политлагерях практически не было известно ни о месте нахождения и условиях содержания, ни о людях, которых называли «особо опасными государственными преступниками». Многие корреспонденты Даниэля, познакомившись по его письмам с некоторыми его солагерниками, начинали с ними переписываться. Одновременно складывалась пока что организационно не оформленная система помощи политзаключенным первая за многие десятилетия подобная общественная инициатива. В этой же среде, в кругу друзей Синявского и Даниэля, в кругах друзей их друзей в эти же годы и в непосредственной связи с судебным процессом над двумя литераторами возникало то, что впоследствии назовут диссидентским сообществом.

ИЗ ПРЕДИСЛОВИЯ: ...гул голосов, разговоры о литературе, о политике, о судьбах России, о рационализме и вере; одинаково страстное обсуждение сиюминутных проблем и «вечных» вопросов; сплетни об общих знакомых, раз и навсегда определенные симпатии и антипатии; чуткий, настороженный интерес к «внешнему миру», находящемуся за пределами сложившейся компании... С годами они все меньше воспринимаются как письма из лагеря и все больше становятся «посланием из шестидесятых».