Чрезвычайный съезд

21–22 Января состоялся Всероссийский чрезвычайный съезд в защиту прав человека. На съезде присутствовали представители большого числа организаций (нескольких сот) в основном правозащитного направления.

Были представители нескольких профсоюзов, большая часть – от немосковских организаций, кроме того, на личной основе приглашались люди, которые внесли заметный вклад в дело защиты прав человека в России, имеющие опыт правозащитной деятельности еще при коммунистах. Много было бывших политзэков, а также тех, кто сейчас активно работает в правозащитных организациях.

Инициатором проведения съезда стал круглый стол правозащитных организаций «Общее действие», объединяющих прежде всего московские организации.

Летом 2000 года прошла подготовительная конференция, на которой собрались представители нескольких десятков организаций из разных регионов России, которые поддержали идею проведения съезда и стали по сути его оргкомитетом. Обязанности исполнительного комитета взяло на себя «Общее действие».

Чрезвычайность этого съезда была вызвана тем, что налицо сейчас наступление на права человека в целом по очень многим направлениям. Вот только некоторые из них:

  война в Чечне, длящаяся уже не первый год;

  наступление на свободу слова, какого раньше не наблюдалось, выражающееся в жесточайшем контроле государства над СМИ, в частности, давление на НТВ, за которым проглядывает желание взять под контроль единственную независимую программу;

  закон о партиях, подтверждающий стремление к жесткому контролю над обществом и ограничению свободы ассоциаций, т.е. выстраивание всего и вся по ранжиру и ограничение инициатив, идущее сверху;

  попытка номенклатурного изменения конституции. Наша Госдума осуществляет (и особенно ярко это проявилось как раз в конце прошлого – начале этого года) попытки номенклатурной ревизии конституции путем создания конституционного собрания сугубо по номенклатурному признаку;

  экологическая обстановка в стране – превращение России в склад ядерных отходов.

Но самое главное – мы ощущаем разрыв между государством и обществом.

Если раньше между властью и общественными структурами налаживались контакты, велся постоянный диалог, наводились мостики для сотрудничества, то сейчас этот процесс не просто остановился,– он пошел вспять.

Результатом прошедшего съезда было принятие большого числа резолюций, содержащих вполне конкретные рекомендации как неправительственным, так и государственным организациям (некий план деятельности общественных структур на ближайшее время).

На съезде работало много секций (по различным направлениям деятельности), и каждая секция выработала свои резолюции, помимо общих, выработанных всеми участниками съезда.

Важнее то, что было принято решение о создании на постоянно действующей основе групп по направлениям деятельности (от реформы судебной системы до решения чеченского конфликта), куда должны войти как представители московских, так и немосковских организаций, которые постоянно координировали бы свои усилия и смогли бы совместно продолжать работу.

Если эти группы смогут слаженно работать – это можно считать положительным итогом съезда.

Если, например, мы добьемся принятия поправок к закону, сможем выиграть какой-то важный для нас судебный процесс – это также будет положительным результатом. Выработка общих схем, благодаря которым мы сможем добиться помощи конкретным людям, – т. е., делая какую-то конкретную работу, – это и есть постепенное и постоянное и завоевание авторитета.

Например, правозащитные организации научились выигрывать судебные процессы по альтернативной воинской службе.

Даже в отсутствие закона действует соответствующая статья конституции. Эту борьбу надо вести постоянно. Надо добиваться таких результатов в самых разных направлениях.

На нашу деятельность требуются большие финансовые средства, и пока, к сожалению, деньги идут только от зарубежных фондов, хотя сейчас, как оказывается, некоторые российские бизнесмены готовы финансировать нашу работу. Только не знаю пока, больше от этого финансирования пользы или вреда. Например, Березовский провозгласил громкую «пропагандистскую» кампанию по финансированию неправительственных организаций, в том числе правозащитных. Мне кажется, что все же от этого больше вреда. Во-первых, он – олигарх в ярком проявлении. Это не просто финансист, который оказывает финансовую поддержку. Олигарх – это человек, который стремится оказывать непосредственное, но нелегальное воздействие на власть. Березовский всегда открыто говорил, что для него главное – это политика и воздействие на власть, но, подчеркиваю, нелегальное, закулисными способами. К человеку, который преследует подобные цели и при этом начинает финансировать какие-то структуры, пусть даже благотворительные, всегда возникает вопрос: какого результата он ожидает от своих действий?

Если бы господин Березовский давал деньги через какой-либо фонд, который не находился бы под его контролем, который был бы независим лично от него, где существовали бы какие-то экспертные советы, и фонд этот аккумулировал бы деньги не только от него, но и от других спонсоров, тогда отношение к этим деньгам было бы другое. Если в действительности будет создана экспертная комиссия, в которую войдут независимые и честные люди, тогда можно будет работать с этим фондом. Сейчас, в том виде, как это подается, от Березовского брать деньги нельзя.

Так что пока на все работы, связанные с правозащитной деятельностью, деньги поступают из-за рубежа.

«Мемориал», Москва