Еще в октябре прошлого года Правозащитный центр «Мемориал» направил письмо Специальному представителю президента РФ по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской республике В.А.Каламанову. В письме шла речь о том, что в Правозащитный центр «Мемориал» поступает информация о случаях бесследного исчезновения людей после их задержания в Чечне военнослужащими или сотрудниками МВД РФ на блок-постах, при «зачистках» населенных пунктов и т.п. В нескольких случаях уже найдены тела ранее задержанных людей со следами пыток и насильственной смерти. Нам также стало известно, что в приемную представительства Каламанова в Чечне поступило большое количество жалоб такого рода.

В письме описывалось 15 наиболее очевидных и бесспорных фактов. В большинстве из приведенных примеров речь шла об исчезновении групп – от двух до пятнадцати человек. Обо всех этих случаях органы МВД и прокуратуры были извещены либо родственниками исчезнувших или убитых людей, либо администрацией населенных пунктов, где те проживали.

По некоторым из этих дел ПЦ обращался с запросами в органы прокуратуры с просьбой о возбуждении уголовных дел по фактам похищения или убийства людей. Однако оттуда не было получено ни одного ответа по существу, хотя сроки, установленные законом для проверки подобных фактов, уже давно истекли.

В письме представителю президента содержалась просьба использовать возможности, которыми располагает В.А.Каламанов, для того чтобы наконец добиться от органов прокуратуры ответа по существу на следующие вопросы:

1. Проводилась ли органами прокуратуры проверка по каждому из изложенных фактов? Каковы результаты проверки?

С момента отправки письма прошло уже 9 месяцев, и можно подвести некоторые итоги.

Специальный представитель президента России В.А.Каламанов направил наше письмо в Генеральную прокуратуру РФ, откуда письмо переправили в прокуратуру Чеченской республики. В конце прошлого года оттуда, наконец, в «Мемориал» пришел ответ. Выяснилось, что по семи приведенным в письме фактам исчезновения людей органами прокуратуры были возбуждены уголовные дела по статье «похищение», однако лишь одно из этих дел было передано в военную прокуратуру. Остальные продолжали вести районные прокуратуры, которые не имеют никакой возможности проводить следственные действия в отношении военнослужащих.

По поводу же восьми других приведенных в письме фактов исчезновений прокуратура ЧР сообщала, что «проводится проверка в порядке статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса». И это несмотря на то, что с момента обращения в прокуратуру родственников исчезнувших прошло уже несколько (до девяти!) месяцев. Между тем статья 109 Уголовно-процессуального кодекса устанавливает четкий срок для проведения первичной проверки и принятия решения по заявлению о совершении преступления: трое суток со дня получения заявления, а в исключительных случаях – не более десяти суток.

Последовала наша длительная переписка со Специальным представителем президента и органами прокуратуры. В результате нашего давления уголовные дела возбуждены еще по шести случаям исчезновения людей. Однако добиться какого-то внятного ответа о причине грубейших нарушений уголовно-процессуального законодательства нам пока не удалось. Ни одно из тринадцати возбужденных уголовных дел не завершено.

Впрочем, надеяться на какой-то положительный результат расследования этих уголовных дел, к сожалению, не приходится. Даже если органы территориальной прокуратуры Чеченской республики проведут свое серьезное расследование, они не имеют никакой возможности довести дело до конца... Когда в совершении преступления подозреваются омоновцы, прежде, чем их успеют допросить, начальство обычно успевает отправить их назад – в тот регион России, откуда они прибыли в Чечню. Прокуратура Чеченской республики направляет туда поручение местной прокуратуре. Можно представить себе, как прокуратура, например, Пензенской области будет допрашивать героев, вернувшихся из Чечни, которых население во главе с губернатором недавно встречало с музыкой и цветами! Если же в совершении преступления подозреваются военнослужащие, то дело неизбежно придется передавать в военную прокуратуру, которая постарается «развалить» или затянуть расследование.

Например, нам удалось выяснить, что по одному из приведенных в письме случаев прокуратура Грозного провела серьезное расследование и установила лиц, причастных к исчезновению трех людей. И, несмотря на это, до сих пор к уголовной ответственности никто не привлечен, судьба исчезнувших не установлена.

Вечером 28 июня 2000 года в Грозном исчезли молодые люди, проживающие рядом на улице Садовой: Мурад Азитович Льянов (1983 г.р.), Ислам Кизирович Домбаев (1984 г.р.) и Тимур Сергеевич Табжанов (1982 г.р.). Мурад Льянов, с декабря 1999 года постоянно проживавший в лагере беженцев на территории Ингушетии, за день до этого вместе со своей матерью вернулся в Грозный для того, чтобы получить паспорт.

Все трое вышли на улицу из дома Тимура Табжанова. Один из них держал в руках гитару. Здесь их задержали, бросили в бронетранспортер и увезли в неизвестном направлении.

Родители задержанных безуспешно пытались выяснить их судьбу. В июле 2000 года прокуратура Грозного по факту похищения этих людей возбудила уголовное дело. Вскоре матерям трех «исчезнувших» молодых людей из прокуратуры пришел официальный ответ, в котором сообщалось следующее:

«В ходе расследования установлено, что данные граждане были задержаны в ходе «засады» по улице Садовой города Грозного сотрудниками Псковского ОМОНа и 8 БрОНа внутренних войск РФ.

Ночью они были доставлены в расположение 8 БрОНа ВВ РФ.

В связи с отказом в явке для производства следственных действий военнослужащие 8 БрОНа не допрошены по настоящее время. В связи с этим не установлена дальнейшая судьба молодых людей».

Следователь прокуратуры рассказал матери М.Льянова, что в ночь с 27 на 28 июня боевики обстреляли позицию федеральных сил в районе улицы Садовой, в связи с чем там была устроена засада. Омоновцы, задержавшие трех молодых людей, были найдены и допрошены следователями.

По их словам, молодые люди, подозреваемые в причастности к незаконным вооруженным формированиям, были переданы командиру разведроты восьмой бригады особого назначения внутренних войск.

О дальнейшей судьбе задержанных омоновцы ничего не знали. В конце осени прошлого года прокуратура Чеченской Республики наконец передала это уголовное дело для дальнейшего расследования в военную прокуратуру. Однако в январе 2001 года в Правозащитный центр «Мемориал» из Главной военной прокуратуры поступил обескураживающий ответ.

Оказывается, что «до настоящего времени причастность военнослужащих к указанным событиям не установлена», и в связи с этим дело по-прежнему находится в ведении прокуратуры Чеченской республики. Пока различные прокурорские ведомства разбирались между собой – кто же должен расследовать это дело, та часть внутренних войск (8 БрОН ВВ РФ), куда были доставлены исчезнувшие молодые люди, убыла из Чечни, и дальнейшее проведение следственных действий стало весьма затруднено. Насколько нам известно, это дело до недавнего времени безнадежно лежало в прокуратуре Грозного.

И то же самое происходит со многими другими делами. Военная прокуратура считает, что причастность военных «не установлена» – и все!

А тем временем были обнаружены тела некоторых людей, об исчезновении которых мы писали В.А.Каламанову. Так, в марте этого года среди трупов, вывезенных из дачного поселка у Ханкалы, родственниками были опознаны тела Нуры Лулуевой, Раисы и Мархи Гакаевых.

4 июня в Государственной Думе прошли парламентские слушания «О работе по розыску без вести пропавших и насильственно удерживаемых лиц в Чеченской республике», в которых «Мемориал» принял участие.

Правозащитный центр «Мемориала» продолжает работу над списком, содержащим около двухсот случаев исчезновения людей, задержанных в Чечне представителями федеральных сил.