Александр Аузан, д.э.н., профессор МГУ, президент Института национального проекта «Общественный договор»

Армия и Общество

Отношения гражданских организаций и армии – квинтэссенция проблемы отношения общества и государства. Когда мы говорим о гражданских организациях и армии, мы подразумеваем наиболее активную часть общества и силовую часть государства. Гражданские организации – это прежде всего те неправительственные организации, которые видят свою основную задачу в гражданском контроле. Это означает, что у них совсем другое поле взаимодействия с государственной властью, чем у прочих НПО. «Народная ассамблея» (коалиция гражданских сетевых организаций. – Примеч. ред.) еще до подготовки к Гражданскому форуму озвучила идею, что существуют национальные приоритетные проблемы, которые невозможно решить усилиями только общества или только власти. Проблема военной реформы (наряду с судебной реформой) всегда обозначалась нами как ключевая для страны. Конечно, военная реформа – задача комплексная и разнообразная. Существуют аспекты военного строительства, вооружения, экономики Вооруженных Сил, механизм призыва и положение человека в армии. Мне кажется, что для решения проблемы военной реформы потребуется еще один шаг в расширении кооперации. То есть надо принять как математический закон: чем больше и сложнее задача, тем шире должно быть то партнерство, которое мы выстраиваем.

Мы с вами почти ничего не понимаем в вооружении, а, например, экологи имеют некоторое представление о том, чего не следовало бы делать в программе вооружения. Связь всех аспектов военной реформы существует: связь техники, экономики, социального положения, юридического обеспечения прав и т.д. Получается, что нужен очень большой, постоянно работающий пул, чтобы мы добились результата. Я абсолютно не верю в то, что государство в состоянии решить эту задачу само. Как судебная, так и военная реформы – это задачи такого масштаба, что их правовое решение неподъемно для нашей политической системы без участия гражданских организаций. Столкновение политических интересов не позволяет найти действительно приемлемые решения. Хорошо, что СПС делает этот поиск своей программной задачей. Хорошо, что в СПС помнят о своих предвыборных обещаниях 1999 года. Вообще это нормально, но для нашей страны – это замечательно. Вместе с тем нельзя решить проблему военной реформы, как и проблему перехода к контрактной армии, только усилиями партий.

Во-первых, мы понимаем, что как только военная реформа получает партийную окраску, тут же автоматически появляются враги, которые даже не вникают в суть вопроса. Добиться необходимых для создания правового общества законодательных решений (которые поддержало бы большинство парламента) можно только когда становится несущественным различие партийных интересов в парламенте, когда каждый депутат понимает, что его избиратели нуждаются в принятии такого решения. Избиратель же по определению не всегда является партийным человеком, даже если он голосует всегда за одну партию. Проблемы, связанные с военной реформой (если говорить об интересах населения), касаются способа жить и способа умирать, а не партийной программы. Это выходит за рамки политической системы вообще. Разные правозащитные задачи образуют в сфере военного реформирования направления, в которых далеко не все однозначно. Возьмем самый больной вопрос в теме «армия и общество» – чеченский. С одной стороны, это проблема защиты прав военнослужащих, с другой стороны, те же военнослужащие сами могут нарушать права мирного населения. Кроме того, возникают проблема права доступа к информации и проблема нарушения этого права. Права, которое принадлежит не только тем людям, которые находятся в Чечне, но и нам с вами. Когда возникает забота о правах всех вовлеченных в конфликт – это первый шаг к постановке вопроса о мире. Миротворческий подход состоит в том, что необходимо защищать права всех участников конфликта. Масштаб проблемы таков, что одного желания решать ее недостаточно. Я не знаю такой гражданской организации, которая без кооперации с другими организациями могла бы реально что-нибудь сделать. Возьмем иной пример – альтернативную службу. Не один год в Думе идет противостояние законопроектов.

Генштаб нарушает достигнутые на Гражданском форуме договоренности о совместных рабочих группах по обсуждению законопроектов, торопясь провести свой, односторонний проект до того, как правительство подтвердит договоренности Гражданского форума. Мы с вами знаем (к сожалению, мало кто в нашей стране это знает), что реально генштабовский проект был остановлен не депутатами Государственной Думы, а гражданскими организациями, занимающимися АГС. Они первые получили информацию о том, что проект движется, и тогда были задействованы контакты, возникшие на Гражданском форуме. В результате удалось проконтролировать движение этого законопроекта и его визирование. На заседании правительства возникла открытая дискуссия, и генштабовский проект был остановлен. Начался процесс медленных и трудных изменений в нужную сторону. Следующий шаг сделан совсем недавно: 1 апреля прошли переговоры с министром труда Александром Починком, представителем правительства в парламенте по законопроекту об АГС. В этих переговорах участвовали коалиция «За демократическую АГС», фонд «Созидание» и Независимый институт социальной политики. В организации переговоров приняла участие и «Народная ассамблея». Мы работаем дальше, при помощи расчетов уточняем и обосновываем наши позиции, чтобы ко второму чтению добиться еще нескольких изменений в этом законе и сделать его более приемлемым как для общества, так и для тех, кто по своим убеждениям отстаивает право на АГС. Сейчас мы уже говорим с правительством о следующем этапе: о том, что альтернативная служба – это социальный институт, который может решать очень многие задачи, и строительство этого института необходимо не только для того, чтобы призывник реализовал свое право, но и для того, чтобы были решены определенные общественные проблемы. Мы готовы вместе с властью думать, как построить этот общественный институт, чтобы он был массовым и эффективным, так как у власти есть сомнения в том, что такой массовый институт необходим, а у нас таких сомнений нет. Ведь социальных проблем, которые можно решить введением АГС, довольно много. Я говорю об этом для того, чтобы на примере АГС показать, что то же самое касается военной реформы вообще. Есть проблемы, которые решать нужно, но их невозможно решить отдельной организации или даже коалиции организаций, требуется кооперация в совершенно других масштабах. Необходимо, чтобы вместе с гражданскими организациями работали сильные независимые эксперты и институты, чтобы была солидарная позиция разных общественных сил, которые решают эту проблему. Необходимо деловое взаимодействие с различными ветвями властей по этому вопросу. Наша задача состоит не в том, чтобы просто сообщить свое мнение, а в том, чтобы найти решение, смоделировать реформу, создать правовые нормы. Надо сознавать, что государство и общество устроены совершенно по-разному. У них разная логика, разный подход к вопросу. Именно поэтому им трудно вести переговоры. При разговоре же с представителями Вооруженных Сил это несовпадение «возведено в куб»: ведь мы имеем дело не просто с ведомством, а с закрытым ведомством, которое исходит из того, что закрытие доступа к информации является его приоритетом и одной из основных задач. Как устроена государственная власть?

Управление осуществляется через ведомства. Каждое ведомство не видит всей проблемы целиком, а только свою часть, поэтому ряд проблем просто проваливается между ведомствами.

Именно так устроено государственное управление во всем мире. Лучше или хуже, но именно так – по отраслевому ведомственному принципу. Гражданские же организации решают не ведомственные задачи, а конкретные проблемы людей. И под эти проблемы формируются программы гораздо более подвижные, чем государственные. Программы, учитывающие динамику изменений в обществе. И такое несовпадение подхода, естественно, вызывает у власти раздражение. Вместе с тем нам удается довольно успешно строить диалог с такими правительственными ведомствами, как Министерство экономического развития и торговли или Министерство труда и социального развития. Они настроены на обмен информацией. У нас больше сходства в языке. Может быть, тот опыт, который накапливается сейчас в разговоре с этими ведомствами, поможет нам успешнее договариваться с представителями Вооруженных Сил. Я уверен, что такой «эсперанто» – язык для разговора с властью – должен быть разработан. Иначе продолжится процесс катастрофического умирания армии, страшный для армии как для государственной силы, а для общества страшный потому, что умирание этого института происходит одновременно со страданиями людей. Наверное, совместно с гражданскими организациями в решении «военных» вопросов должен работать и малый бизнес. Я считаю, что в стране, в которой еще 15 лет назад все было государственным, те структуры, что выползли из-под пресса, движутся и развиваются сами, можно называть гражданским обществом. Поэтому я люблю повторять, что малый бизнес – не только явление гражданского общества России, но и его героическое проявление. Потому что малый бизнес не рассчитывает ни на какие программы помощи государства. Малый и средний бизнес уже многократно доказали это. Тот бизнес, который живет на заказы государственного аппарата или на льготы по ввозу алкоголя и табака, живет не по принципам гражданского общества. Он присосался к полномочиям государства и из них делает свой доход. Это не гражданское общество. То же самое можно сказать и про некоторые неправительственные организации. Они на самом деле марионетки, ГОНГО (государственно-ориентированные негосударственные организации. – Примеч. ред.). Они тоже не гражданское общество, несмотря на то, что у них в уставе может быть записано все очень хорошо и красиво. Не надо забывать, что у нас основной группой налогоплательщиков является не население, а бизнес. Поэтому можно сформулировать вопрос для бизнеса – о согласии платить дополнительные налоги для того, чтобы их дети не шли в принудительную армию с «дедовщиной», нищую и недостаточно вооруженную. Кроме налогов, имеется очень много вопросов, которые без бизнеса вряд ли будут решены. Например, вопросы снабжения и обслуживания армии, утилизации и многие другие. Очень важно, чтобы быстро организующиеся деловые сообщества ясно высказали свои пожелания по поводу военной реформы. Как они относятся к контрактной армии? Как относятся к альтернативной службе? Теперь о масс-медиа. Конечно, медиабизнес – часть гражданского общества. Однако многие средства массовой информации не могут прожить без бюджетной накачки, без поддержки мэра, губернатора, каких-либо политических деятелей. Я бы сказал, что к гражданскому обществу относятся те масс-медиа, которые живут на деньги читателя, слушателя, зрителя и бизнеса рекламодателя. Причем такого бизнеса, который не пытается этим путем взять масс-медиа под контроль. Такие медиа есть, но их очень мало.

Было прекрасное исследование, которое провели Союз журналистов, Интерньюс, Фонд защиты гласности (http://www.freepress.ru/ – Примеч. ред.). В нем четко обозначены переходные стадии и степени независимости изданий. По результатам этого исследования можно сказать, что полностью независимых изданий почти нет. Переходных случаев довольно много, и в какую сторону они склонятся – станут инструментом гражданского общества или оружием против него – это во многом зависит от нашей позиции в открытом партнерстве, от того, какое будет законодательство. Даже в знаменитых скандалах по захвату НТВ, ТВ-6 у компаний был выход – превращение в открытое акционерное общество. Они не решились на это, потому что, видимо, больше доверяли своим политическим фаворитам и олигархам, чем своей аудитории. Из этого отношения к сильным мира сего и обществу выросла определенная экономика. Поэтому поле масс-медиа – очень сложная тема. То непонимание, которое встречает наш подход к гражданскому обществу в очень многих СМИ, идет не только от того, что журналистам неизвестна деятельность некоммерческих организаций. В обществе широко распространена точка зрения, что такой самодеятельности просто не может быть, их (НКО. – Примеч. ред.) кто-нибудь купил. Этот достаточно распространенный взгляд сводится к тому, что гражданское общество – это сказка из европейских учебников, а мир устроен по-другому. Конечно, СМИ не только наш естественный партнер, но, может быть, и главная надежда. Как мы можем иначе, без масс-медиа, разговаривать с большими группами населения? Нам трудно делать свою работу, не имея таких союзников. Но насколько к такому партнерству готовы сами СМИ? Кто-то готов, и с ними надо работать.

Если говорить честно, то сформированного экспертного сообщества тоже нет. Остается единственный выход – самостоятельная работа с отдельными экспертными группами. Ведь для того, чтобы разнохарактерные организации свести в некоторое партнерство, очень важны доверие и сознание, что мы сходимся в философии и понимании основ жизни. А это происходит только через индивидуальный контакт, через попытки делать совместные проекты. Что касается этого бюллетеня, посвященного «Армии и обществу», замечательно, что он дает стереоскопическую картину. Есть и страноведческий, и исторический, и правовой, и законотворческий аспекты. Такая постановка вопроса позволяет понять, что проблема – комплексная, масштабная и решается только кооперацией. А кооперация – это предпосылка диалога, в котором должны быть найдены многие сложные решения. 5 апреля 2002 года

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.