Можно ли сохранить совесть на войне

5 февраля 2001 года поздно вечером в дом Сукуевых в селе Тевзени Веденского района ворвалась большая группа военнослужащих, которые обвинили хозяев в том, что они укрывают боевика. Несмотря на то, что в доме, кроме хозяев (двух братьев, их престарелой матери, их жен, родственницы и четверых малолетних детей), была только соседка Хава Ахмадова, недавно приехавшая из Ростова, семью Сукуевых мучили всю ночь. Их избивали, в том числе женщин и детей, издевались над ними, угрожали убийством. За них заступился военнослужащий, с которым у них давно установились дружеские отношения. Рассказы пострадавших были записаны 11 февраля 2001 года в селе Тевзени сотрудником ПЦ «Мемориал». Говорит Хава Ахмадова: 5 февраля около 9 вечера к нам зашли двое военных. Одного мы хорошо знали, это наш сосед, его зовут Сергей. Он с блокпоста, который находится рядом с нами. Харон Сукуев: Женщины на пост каждый день продукты носят. В уразу огромную сумку отнесли на пост, а солдаты там голодные были.

Тамуся Сукуева (жена одного из братьев Сукуевых): Они же сюда не добровольно приехали. Они не виноваты, что они русские, а я не виновата, что я чеченка. Хава Ахмадова: Мы этим ребятам хлеб, чай, кофе и компот даем, орехи и яблоко даем. Тот, кто пришел вместе с Сергеем, нам незнаком, он был в маске.

Мы думали, они пришли как друзья, и были только рады. Поставили на стол все, что есть. Еще предложили тому, кто пришел с Сергеем, маску снять, хотя бы для того, чтоб удобно было чай пить. Тут же у печки раскладушка стояла, на ней спали двое детей, полутора и трех лет. Минут через десять после того, как они приступили к еде, вдруг раздался резкий шум, двери распахнулись, и в дом заскочили военные в масках, в белых халатах и с автоматами. «Ложитесь! Руки за голову!» – кричат. Я возле порога легла, Тамуся у входа в комнату, а наш сосед (так она называет Сергея) закричал на того в маске, которого с собой привел: «Ты что сделал?! Почему ты их сюда привел?! Почему ты это сделал?! Ты подставил меня! Это же мирные люди!» Тут дети проснулись. Мальчик полуторагодовалый упал с кровати, расшиб лоб, Тамуся хотела взять его, но только подняла голову, тот первый, в маске, так ударил ее, что десну рассек, у нее кровь пошла изо рта. А девочка бросилась к Сергею и крепко схватила его за шею. Вдруг он гранату выхватил и крикнул: «Если вы хотите их убить, то мы все умрем!» Тамила (родственница Сукуевых): У нас такое было, даже рассказывать трудно (плачет). Сергей крикнул: «Здесь нет ничего того, что вы ищете!» – а они начали бить его по лицу. Я думаю: сейчас гранату взорвут – все погибнем, и к дочке, а она не хочет идти ко мне, плачет, кричит, держит Сергея. Потом тот, в маске, девочку оторвал от него и отбросил. Хава Ахмадова: В это время двор наполнился военными. Их было так много, что все они не поместились в доме. Ворвались, начали избивать нас. По спине бьют, по голове бьют. Тамуся: Когда нас начали мучить – руки за голову, на улицу выводить, Сергей заходил сюда три раза, но они его не оставляли. Ударили его по лицу, губу разбили. А мы (женщины) говорили ему: «Уходи, Сергей. Если из-за нас что-нибудь с тобой случится – это будет ужас. Ничего, оставляй нас, что будет, то будет с нами, но только ты уходи, ты не вмешивайся». Хава: Он еле-еле ушел. И там он ругался с ними. Первый, кто нас спас, – это Аллах, а потом – Сергей.

Тамуся: Завели нас, женщин и детей, в холодную комнату. Поставили на колени и дула автоматов на нас направили. Приказывают мне: «Говори правду, а то сейчас застрелю тебя». Спрашивает о человеке каком-то, о боевике, а я вообще о таком не слышала. Тогда он назвал меня: «Сука!» – и ударил. Я говорю: «Дай я тебе правду скажу» – и показываю свой паспорт. «Вот, с 1991 года я в Ростове живу, там прописана. Вот недавно приехала, вот регистрация». Он прочитал это все, а потом Зуру начал бить, кулаком и автоматом. Мальчика двухлетнего ударили ногой, у него синяки до сих пор. А девочку 9 лет за волосы дергали. Она и теперь вся дрожит. Харон: Сначала нас допрашивали по отдельности, женщин отвели в холодную комнату, нас на улице держали. Потом солдаты приходили, извинялись и говорили, что если б это с их семьями сотворили, они через 10 лет не простили бы. Хава: Нас спас Сергей (наш сосед). Я не забуду никогда то, что он сказал, проходя мимо окна: «У меня есть четыре танка. Если вы этих людей будете так мучить, я буду с вами воевать. У меня есть люди и танки». Тогда они испугались… Мы сказали солдатам, которые нас охраняли: «Разрешите одеть их (мужчин), они больные». Мы вынесли им на улицу обувь, шапку, куртку. Я упросила солдат, чтобы им разрешили опустить руки, а до тех пор они стояли, заложив руки за голову. Я плакала, просила: «Ребята, будьте добрые, пусть они зайдут, погреются». Они послушали, разрешили мужчинам зайти в комнату, я даже смогла дать им чай. Тамуся: Эти солдаты, которых оставили нас охранять, были добрые. Они нам одеяла дали. Мы же в той комнате были без гамаш, без носков.

Хава: На следующий день мы ходили к Козлову (начальник ФСБ). Он сказал: «Не подходи ко мне!», а я говорю: «Дай мне рассказать, ты же начальник, может, ты поможешь нам. Чтоб второй раз не было такого. Я тебе рассказать пришла, что было!» Еще со мной маленький мальчик был, которого они ударили. Он говорит: «Не кричи, люди услышат!» А разве я могу не кричать? Тамуся: Потом ребята с блокпоста к нам приходили, извинялись за тех, кто над нами издевался.

Хава: А Сергей сказал: «Я это никогда не забуду. В Германии есть памятник: ребенок на руках солдата был. Ваш ребенок также ко мне бросился. Я этого никогда не забуду». Какая судьба ждет Сергея? На какой риск идут те, кто среди ужасов войны сохраняет совесть и способность к состраданию?

Полковник Буданов, которого сегодня судят в Ростове-на-Дону, согласно обвинительному заключению, не только убил чеченскую девушку. Он бил ногами своего подчиненного – старшего лейтенанта – и бросил его (связанного) в яму – за то, что тот, выполняя приказ стрелять по мирному и даже дружественному «федералам» селу, не стал применять боевые снаряды. Информация, которую с большими трудностями и риском добывают в Чечне журналисты и правозащитники, рисует картину чудовищной жестокости и беззакония, царящих там сегодня. Убийства мирных жителей, в том числе женщин и детей, пытки, мародерство… Жертвами жестокости своих же сослуживцев и командиров становятся и многие военнослужащие. Судебный процесс над полковником Будановым в Ростове-на-Дону привлек внимание общественности лишь к одному эпизоду этой ужасной реальности, которую многие российские граждане стараются не замечать. Страшно, когда сторонники подсудимого не только оправдывают, но и прославляют его, ставя знак равенства между геройством и зверством. Но, наверное, среди наших граждан все же больше тех, кто, пытаясь заглушить естественный стыд за происходящее в Чечне, рассуждают о том, что такое, к сожалению, неизбежно на войне. Для них этот рассказ о том, что даже в военном аду человек, российский солдат, может остаться человеком, сохранить совесть и способность к состраданию. Но главный вопрос – какие действия своих солдат поддерживают и поощряют федеральная власть и военное командование? Постоянно заявляя, что воюют не с чеченским народом, а с бандитами, они на деле ничего не предпринимают для того, чтобы прекратить преступления против мирного населения. Это может вести только к нескончаемой войне, к разложению армии, к росту ненависти и насилия, которые выплескиваются из Чечни и растекаются по всей России.

По материалам Правозащитного центра «Мемориал»

Данный материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен некоммерческой организацией, выполняющей функции иностранного агента, либо касается деятельности такой организации (по смыслу п. 6 ст. 2 и п. 1 ст. 24 Федерального закона от 12.01.1996 № 7-ФЗ).

Государство обязывает нас называться иностранными агентами, при этом мы уверены, что наша работа по сохранению памяти о жертвах советского террора и защите прав и свобод человека выполняется в интересах России и ее народов.

Поддержать работу «Мемориала» вы можете через donate.memo.ru.