ЗАХВАТ ЗАЛОЖНИКОВ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ГРАЖДАНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ В КАЧЕСТВЕ "ЖИВОГО ЩИТА" ФЕДЕРАЛЬНЫМИ ВОЙСКАМИ РОССИИ В ХОДЕ ВООРУЖЕННОГО КОНФЛИКТА В ЧЕЧНЕ

В подготовке доклада принимали участие А.Н.МИРОНОВ, М.Ф.ПОЛЯКОВА. Основой для доклада послужила информация, собранная членами Правозащитного центра "Мемориал" (ПЦ "Мемориал") во время поездок в Чечню. Публикуется в сокращении.

ВВЕДЕНИЕ

В ходе военных действий в Чечне и на прилегающих к Чечне территориях имели место случаи использования обеими воюющими сторонами гражданского населения в качестве "живого щита", а также массовый захват мирных граждан в заложники.

На протяжении всей войны федеральная сторона использовала часть содержавшихся в фильтрационных пунктах гражданских лиц в качестве заложников. В то же время федеральная сторона с начала войны неправомерно объявила пленных российских военнослужащих "заложниками" чеченских боевиков. Этот термин был следствием продуманной и систематически проводившейся политики рассмотрения конфликта в Чечне вне контекста Дополнительных протоколов к Женевским конвенциям. Российские официальные инстанции, отрицая наличие конфликта (международного либо немеждународного характера), сводили ситуацию к "разоружению бандформирований", борьба с которыми является сугубо внутренним делом России.

В этом контексте захваченные чеченскими отрядами российские военнослужащие лишались статуса пленных.

Статус военнопленных предусматривает определенные правовые гарантии, у "бандформирований" же "заложников" обычно выкупают или освобождают путем обмена. Ситуация с пленными и насильственно удерживаемыми лицами систематически переводилась федеральной стороной в криминальный контекст в соответствии с официальной позицией относительно конфликта в целом.

Первый известный нам случай использования российских военнопленных как заложников относится к 27 мая 1995 года, когда РУСЛАН ГЕЛАЕВ объявил, что в случае продолжения бомбардировок сел Шатойского района будет расстреливать по пять пленных в день; были расстреляны восемь человек. [Сообщение УСМАНА ИМАЕВА представителям "Мемориала" О.ТРУСЕВИЧ и А.ЧЕРКАСОВУ 05.09.95, с. Кулары; рассказы отдельных боевиков; сообщения СМИ].

Второй известный ультиматум, выдвинутый РУСЛАНОМ ХАЙХОРОЕВЫМ 10 марта 1996 года, был дезавуирован им самим, его командованием и представителями Департамента государственной безопасности ЧРИ. По этому поводу в с. Бамут 12–13.03.1996 года состоялась встреча депутата Государственной Думы Ю.А.РЫБАКОВА и представителя ПЦ "Мемориал" А.В.ЧЕРКАСОВА с представителями командования вооруженными формированиями и администрации ЧРИ.

Чеченская сторона с осени 1995 года наряду с захватом в плен военнослужащих начала организовывать похищения гражданских лиц, принявшие особо массовый характер с декабря 1995 года. В данном случае нам трудно отделить чисто криминальные акты от захватов видных "коллаборационистов" и "сотрудников оккупационной администрации". При этом следует отметить, что среди похищенных гражданских лиц (строителей, энергетиков и т.п.) находились и тайные сотрудники российских секретных служб. Большая часть похищенных людей, в том числе те, чья принадлежность к секретным службам не была доказана, освобождалась путем их выкупа. Чтобы бороться с набиравшей обороты торговлей людьми, 6 января 1996 года президент ЧРИ Д.ДУДАЕВ приказывает централизовать их содержание. После централизации, однако, условия содержания резко ухудшились. Возможно, "лагеря военнопленных" превзошли российские "фильтрационные лагеря": весной 1996 года несколько десятков заключенных там умерли от голода или были казнены. С точки зрения ПЦ "Мемориал", эти случаи похищений следует квалифицировать как захват заложников.

Фильтрационный лагерь

Различные официальные лица Российской Федерации с первых дней военных действий неоднократно обвиняли вооруженные силы самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия в том, что они действуют, прикрываясь "живым щитом" из мирного населения; однако каких-либо конкретных фактов при этом не приводилось.

Правозащитный центр "Мемориал" не располагает информацией об использовании подобной тактики сторонниками ЧРИ до 14 июня 1995 года 11 декабря 1994 года в Хасавюрте толпа невооруженных чеченцев-аккинцев окружила БТРы 57-го полка оперативного назначения.

За толпой стояли вооруженные люди. Подполковник В.И.СЕРЕГИН не отдал приказ на открытие огня по толпе, и 59 военнослужащих внутренних войск МВД РФ были взяты в плен. Этот эпизод (кажется, единственный в своем роде), послуживший основой утверждения о том, что "чеченцы воюют за спинами женщин и детей", т.е. применяют "живой щит", нельзя рассматривать как использование "живого щита" — безоружные люди действовали вполне добровольно, а боевики вообще не участвовали в данном нападении.

На протяжении всей войны отряды самопровозглашенной ЧРИ неоднократно размещали свои военные объекты в густонаселенных районах и вели бои в населенных пунктах, которые не покинуло мирное население. Такие действия являются нарушением норм гуманитарного права, однако вряд ли их можно квалифицировать как использование "живого щита". В том, что гражданское население не могло выехать из Грозного до начала боевых действий, виновны обе стороны. Так, ни правительство РФ, ни руководство ЧРИ не предприняли сколько-нибудь значительных усилий для эвакуации жителей из города до начала его бомбардировок. Уже во время бомбардировок Министерство по чрезвычайным ситуациям Ингушетии вывезло из Грозного три небольшие автобусные колонны с мирным населением. Однако руководство ЧРИ прямо воспрепятствовало выезду четвертой колонны — по распоряжению людей из ближайшего окружения Д.ДУДАЕВА колонна была остановлена и возвращена в Грозный. Начиная с весны 1995 года, когда боевые действия переместились за пределы Грозного, главным образом федеральные войска препятствовали выходу гражданского населения из населенных пунктов, подвергавшихся обстрелам, атакам и бомбардировкам. Широко известно, что в июне 1995 года и в январе 1996 года отряды чеченских боевиков в Буденновске и Кизляре напали на гражданские объекты, захватили городские больницы, взяли в заложники мирных граждан, в том числе медперсонал больниц и больных, и, прикрываясь заложниками как "живым щитом", выходили за пределы территории, контролируемой федеральными властями РФ.

В марте 1996 года в ПЦ "Мемориал" поступили первые сведения о том, что военнослужащие федеральных сил используют гражданское население в качестве "живого щита" (ПЦ "Мемориал" не располагает достоверной информацией об использовании федеральной стороной "живого щита" в предшествующий период). Массовый характер захваты мирных жителей в качестве заложников федеральными силами приобрели в ходе боев в Грозном в августе 1996 года. Наиболее вопиющим эпизодом мы считаем захват подразделением федеральных сил 9-й городской больницы Грозного, где войска, по их собственному выражению, "повторили подвиг ШАМИЛЯ БАСАЕВА".

В настоящем докладе приведено несколько случаев использования федеральной стороной в качестве заложников содержавшихся в фильтрационных пунктах гражданских лиц, однако основное внимание уделено новой (применяемой последние полгода войны – с марта по август 1996 года) для федеральных сил тактике – захвату заложников в ходе боевых действий и использованию "живого щита".

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАДЕРЖАННЫХ ГРАЖДАНСКИХ ЛИЦ в КАЧЕСТВЕ ЗАЛОЖНИКОВ в 1995–1996 годах

В декабре 1994 года в Моздоке начал функционировать "временный фильтрационный пункт", куда должны были доставлять лиц, подозреваемых в участии в боевых действиях против федеральных сил или в совершении преступлений на территории Чечни.

Однако необходимо отметить, что первые полгода не существовало никаких нормативных документов, определяющих статус и регламентирующих деятельность фильтрационного пункта (см. фото снизу - прим. ред.).

Произвольный характер задержаний привел к тому, что в ФП оказались в подавляющем большинстве гражданские лица, не принимавшие участия в боевых действиях. Около 80% из них были впоследствии освобождены с формулировкой "как ни в чем не виновные". значительная часть остальных (в том числе и не причастные к военным действиям) была обменена на попавших в плен российских военнослужащих; [См.: Доклад Наблюдательной миссии правозащитных общественных организаций "Условия содержания задержанных в зоне вооруженного конфликта в Чеченской Республике. Обращение с задержанными" / "Мемориал". М., 1995]. Содержавшиеся в фильтрационных пунктах подвергались пыткам и жестокому обращению.

Некоторых из гражданских лиц, содержавшихся в фильтрационных пунктах, федеральные службы РФ использовали как заложников. Так, в большинстве случаев в обмен на пленных российских военнослужащих чеченской стороне предлагались люди, не принимавшие никакого участия в военных действиях и не являющиеся должностными лицами самопровозглашенной ЧРИ.

19 февраля 1995 года в Грозном брат ДЖОХАРА ДУДАЕВА — БЕКМУРЗА ДУДАЕВ – был задержан и этапирован в Москву, в СИЗО в Лефортово. Официальные структуры дали об этом многочисленные сообщения в СМИ; при этом никаких свидетельств его участия в боевых действиях не приводилось, не был он и должностным лицом ЧРИ — сообщалось лишь, что он "имел большое влияние" на брата. Задержание и сообщения о нем прошли в период первого перемирия (после переговоров А.МАСХАДОВА с А.КУЛИКОВЫМ) и выглядели как часть плана, направленного на срыв этого перемирия. 6 апреля 1996 года Б.ДУДАЕВ был обменян на майора 22-й отдельной бригады спецназа ГРУ ВЯЧЕСЛАВА ДМИТРИЧЕНКО, взятого в плен 7 января. Вместе с Б.ДУДАЕВЫМ на обмен федеральной стороной была представлена большая группа содержавшихся на фильтрационном пункте гражданских лиц. Перед этим от них требовали подписать документ о добровольности обмена и отсутствии претензий к администрации фильтрационного пункта. В этой группе находился прокурор Шелковского района ТАХИР ДАВЛЕТУКАЕВ, от обмена отказавшийся и настаивавший на предъявлении ему обвинения в соответствии с законом. Его, тем не менее, обменяли вместе со всей группой.

Задержанные использовались в качестве заложников и для других целей.

Так, в январе 1996 года. был задержан и содержался на Грозненском фильтрационном пункте МАДАЕВ. Его родственницам, обратившимся в марте к сотрудникам МВД РФ по поводу возможности его освобождения, было заявлено, что МАДАЕВА могут обменять на пленного российского военнослужащего — пусть они его найдут и доставят. Женщины ответили, что не имеют средств и связей, чтобы найти и выкупить пленного. Тогда им в качестве более легкого пути было предложено найти, откопать и вывезти тела трех офицеров СОБРа (специальный отряд быстрого реагирования МВД), погибших в ходе боев в Грозном 6–8 марта 1996 года; схема захоронения тел прилагалась. Попытки федералов вывезти их были безуспешны из-за обстрелов с окрестных развалин. Женщины вывезли тела двоих и сгоревшие останки третьего офицера, и к концу марта МАДАЕВ был освобожден [ОРТ. Программа "Взгляд". 5 апреля 1996 г.].

По рассказу МАГОМАДОВОЙ [РТР. Программа "Подробности" 18 марта 1996 г.], ее задержанного брата сотрудники МВД обещали выпустить, если она добудет и предоставит им информацию о местонахождении пленного солдата. Когда она выполнила это условие, ей заявили, что этот солдат им не нужен, и потребовали сведения о местонахождении пленного офицера. Затем история повторилась. Ее брат до сих пор не освобожден, и о его местонахождении до сих пор ничего не известно.

Мы упоминаем здесь только те случаи, где криминальные действия (шантаж и торговля людьми) велась "от имени государства"; мы не приводим рассказы об освобождении задержанных за деньги, то есть о частной криминальной активности военнослужащих и сотрудников МВД РФ.

МАРТ 1996 Года. "ЖИВОЙ ЩИТ" В САМАШКАХ

Самашки – крупное село на западе равнинной части Чечни. К началу войны здесь было 2100 дворов. <...>

С февраля 1996 года федеральные войска начали проводить в селах ряда районов Чечни "специальные операции" — по сути дела, те же самые "зачистки". <...>

В ночь на 14 марта этот населенный пункт был взят войсками в плотное кольцо.

Руководству села был предъявлен ультиматум — выдать боевиков и оружие, количество которого не указывалось.

К этому моменту в село вошел чеченский кадровый отряд под командованием ХИЗИРА ХАЧУКАЕВА численностью 120 человек (общая численность боевиков, находившихся в Самашках в период боев, достигала 260–300 <...>). 15 марта представители федеральных сил объявили главе администрации, что с 8.00 до 10.00 этого утра для выхода жителей из села открывается "коридор" в сторону Ингушетии, после чего начнется штурм.

В селе возникла паника, не все успевали выехать, многие не решались сразу бросить имущество и скот, часть людей направилась из села не по той дороге, где был открыт "коридор". На российских постах мужчин в возрасте от 15 до 55 лет выборочно (как согласно имевшимся на посту спискам, так и произвольно) задерживали для "фильтрации". Это привело к задержке колонны и бегству части жителей обратно в село. По самым скромным оценкам, в селе оставалось более 5000 человек. Вплоть до 19 марта федеральные силы препятствовали их выходу из села.

Боевики приступили к обороне села. Самашки подверглись массированным обстрелам из танковых орудий, гаубиц, а также ракетами с вертолетов. <...>

О взятии Самашек федеральное командование сообщило только 28 марта. После этого в селе практически не осталось неразрушенных строений. <...>

В этих условиях военнослужащие федеральных сил (здесь и далее термин "военнослужащие" используется для обозначения как военнослужащих МО РФ и внутренних войск МВД РФ, проходящих службу в Чечне, так и сотрудников МВД РФ, командированных в Чечню. Поскольку все они обычно одеты в камуфляжную форму, часто без знаков различия, отличить их друг от друга представляется затруднительным) прибегли к использованию "живого щита". Первые рассказы об этом были записаны представителями ПЦ "Мемориал" М.ЗАМЯТИНЫМ и А.ЧЕРКАСОВЫМ при опросе вышедших из Самашек 19 марта жителей. <...>

Жители Самашек использовались российскими военнослужащими для прикрытия бронемашин, по-видимому, в связи с тем, что на протяжении всей чеченской войны бронетехника в условиях уличных боев оказывалась беззащитной против выстрелов из гранатометов.

[Из рассказа САЛИЕВА САЛАУДДИНА НУРАЛИЕВИЧА, проживающего в Самашках по улице Выгонная, д.9. Рассказ записан А.В.ЧЕРКАСОВЫМ 23.08.96 в Самашках]:

"15 марта я сидел у соседа МОВДАЕВА АБДУЛСЕЛИМА в доме — это дом 6 по Выгонной. Там находились у него отец, мать, моя супруга, дочь и мы двое. Шесть человек нас было в этом доме. В третьем часу залетают солдаты, другой-третий... "Кто здесь?" Я говорю: "Вот старик и старуха, жена и вот моя дочь". — "Есть еще кто-нибудь?" — "Нету никого". — "Старики и женщины остаются, а вы двое выходите!"

Вышли мы на улицу. А там уже БТРы или танки у них идут, техника стоит, солдаты... И вот говорят: "Вы двое залазьте на эту... технику". И нас посадили туда наверх. Наверх посадили, а тут кругом оттуда стреляют, отсюда стреляют, а мы вдвоем вот так сидим на этой технике...

Я говорю командиру: "Вы за техникой прячетесь, за забором прячетесь — мы здесь вдвоем наверху-то, здесь нам опасно! Пули свистят, мимо нас пролетают, могут угодить". — "Вы там нужны, сидите, — говорит, — и молчите". А другой военный начал оскорблять и матом называть. Ладно, сидеть — так сидеть. Сидим... Редко откуда-то стреляли, даже при нас одного солдата ранили... Где-то шесть-семь часов нас они возили"".

За это время российское подразделение продвинулось по улице метров на 300–400 до пересечения с улицей Амбулаторная.

С.Н.САЛИЕВ:

"Там двое солдат сидят у них в БТРе, из люка высовываются. Я говорю этому одному: "Ты нацмен? Я знаю, что ты нацмен. А какой ты нации?". А он мне говорит: "Я — казах". Я говорю: "Как ты оказался в российских войсках? Казахи-то — это свое государство, другое?". — "Нет, — говорит, — мы жили в Волгограде, меня там призвали". Я говорю: "Ты казахский знаешь?" — "Знаю", — говорит. Ну, я ему по-казахски: "Скажи командиру — мы здесь мерзнем, легко одеты, уже ночное время — скажи, чтоб нас отпустили" Многие чеченцы умеют говорить по-казахски со времен депортации чеченского народа в Казахстан. Это уже 9 часов вечера было. Он подошел к командиру: "Эти два старика — отпустите..." — "Нет, пускай сидят, они нам нужны там, наверху!"

И не отпустил. Через некоторое время этот же парень командиру докладывает: "Я только что получил приказ занять прежние позиции". Я думаю: "Где же эти прежние позиции? Куда же повезут?" Оказывается, они сюда обратно приехали и остановились около моего дома... Через некоторое время опять я обращаюсь к этому командиру, говорю: "Отпусти нас!" И он нас отпустил".

Этот случай не был единичным. 17 марта около 6 часов утра российские военнослужащие зашли в дом № 2 на улице Рабочая (эта улица параллельна Выгонной). Там в крепком бетонном полуподвале прятались от обстрелов жители нескольких домов — по оценке хозяина дома, ИСМАИЛОВА ШЕПЫ РАСУЛОВИЧА, — примерно 30 женщин, 8 или 10 детей, 8–9 стариков, несколько мужчин среднего возраста.

Из рассказа пожилой женщины МУРТАЗАЛИЕВОЙ СОВДАТ, проживающей в Самашках по улице Восточной, д. 25. [Рассказ записан О.П.ОРЛОВЫМ и А.В.ЧЕРКАСОВЫМ:23.08.96 в Самашках.]:

"Говорят: "Выходите все". Они выгнали нас из подвала. Кричат: "Залезайте! Залезайте!", ругались. Они сами спрятались, стреляют. Троих посадили на танк, который здесь стоял.

И этот ребенок на танке сидел, ТИМРАН ТИМРАН КИРЕЕВ, сын КИРЕЕВОЙ КОКИ, проживающей на ул. Восточная, 22, которая также находилась в подвале дома №2 на ул. Рабочая и оказалась в "живом щите", ему шестой год идет. Его посадили на танк. И еще двоих ребят, чуть постарше – КИРЕЕВЫ МУРАТ И ХАМЗОР — одиннадцати и двенадцати лет. Я без сознания упала тут, в воротах... Я думала, что они будут стрелять, всех поубивают, так я думала, когда теряла сознание".

А вот как описал эти события хозяин того дома, откуда забрали людей для "живого щита", — ИСМАИЛОВ ШЕПА РАСУЛОВИЧ. [Рассказ записан О.П.ОРЛОВЫМ и А.В.ЧЕРКАСОВЫМ 23.08.96 в Самашках]:

"На 17-е число, утром, сразу тут грохот, танки и все такое. Я смотрю через окно — БТР подъезжает. Вооруженные люди сразу забегают во двор. Я говорю старикам и женщинам: "Давайте, чтоб не застали врасплох, спокойно помаленьку выходите". Мы же не знаем их настроение. Я помаленьку старика вперед, сам около него, все ж таки опасаюсь... Четыре человека стояло с автоматами, четыре с пулеметами, около ворот сидел человек с рацией. Мы вышли к дому, стали к стенам...

Начальник у них майор был. Погон у них не было. Я спросил у молодого парня-москвича, когда командир ушел к рации, о звании. Он сказал, что майор. И потом я у этого москвича спрашиваю: "Что случилось? Почему они так настроены? В чем дело?" Он говорит, что вчера там какого-то командира убили, они сейчас прочесывание будут делать.

Они все сидят, обстреливают везде. И потом в один момент командир говорит: "Женщины, вставайте. Вот ты, ты и ты". Троим женщинам, среди них — ЛЕЙЛА и КОКА, мои соседки. "Давайте на танк залезайте". (Рассказчики путают танк, БТР и БМП. В данном случае речь идет, по-видимому, о БМП). Они туда-сюда, ну никак, женщины... А ЛЕЙЛА слабая совсем. А потом детей – туда троих ребят Коки. "Залезайте!"

Потом нам разрешили занести СОВДАТ назад в подвал. Когда мы вернулись, командир приказал, чтобы все они слезли с танка..."

Село Самашки, 17 марта 1996 г. Слева направо: Тимран Киреев и его мать Кока Киреева, которых использовали в качестве "живого щита"; Совдат Муртазалиева рассказывает О.П.Орлову о пережитом кошмаре.

ГАЕРБЕКОВА ЛЕЙЛА. Рассказ записан А.Н.МИРОНОВЫМ 04.05.96 в Самашках:

"Я и сейчас в шоке. Нас под автоматами посадили на танк на Рабочей улице. Трое детей, их мать КОКА, я и моя сестра ГАЕРБЕКОВА АНЯ. Я просила: "Я впереди пойду — у меня слабое сердце".

Меня не пустили. И через минут двадцать я без сознания упала. Я упала и сестра соскочила оттуда. Я слышала одного: "Сука, сейчас расстреляю!" Больше они с нами такими словами не говорили. Сестра взяла меня под плечо. После этого они впереди танка нас поставили. Перед танком нас поставили и сказали: "Если одна пуля оттуда будет, мы вас сожжем". И не было оттуда никаких пуль, ничего".

ИСМАИЛОВ ШЕПА РАСУЛОВИЧ:

"Когда женщины с детьми слезли, нам говорят: "Идите вставайте вперед". Мы все встали вперед танка или БТРа. Рядом КОКА и ее пацаны. Везде обстреливают...

Когда мы шли, я увидел, что горит дом ШАМСУТДИНА, а он с нами идет".

Почти все, кто был в подвале, шли перед бронемашиной. Так, двигаясь перед бронемашиной, люди из "живого щита" за несколько часов преодолели примерно 300 метров. Когда люди уставали стоять, им разрешали присесть на корточки.

Дойдя до канала, пересекающего Самашки с севера на юг, подразделение российских военнослужащих остановилось; бронемашина, которую прикрывал "живой щит", была поставлена в укрытие за домом. Между 12 и 14 часами командир подал гражданским лицам команду: "Расходитесь!" Люди начали осторожно пробираться назад. ЭЛИСАНОВ ТИМИРБАЙ, также шедший в "живом щите", был убит выстрелом снайпера, когда вернулся в свой дом на улице Рабочая.

ХАЧУКАЕВ ХИЗИР, командир подразделения Галанчешского полка спецназа вооруженных сил ЧРИ, и бойцы его отряда, оборонявшие Самашки рассказали представителям ПЦ "Мемориал". Рассказы были записаны О.П.ОРЛОВЫМ и А.В.ЧЕРКАСОВЫМ 20–21.08.96 в Грозном; опрашивались также боевики отряда, воевавшие на тот момент в других отрядах, что в Самашках военнослужащие федеральных войск "сажали мирных людей на броню и вели их перед собой". По их словам, бойцы чеченских отрядов в этом случае не открывали огонь по бронетехнике, пытались окружить российских военнослужащих, однако были вынуждены отступать либо оставаться мелкими группами в тылу наступающих. Основное сопротивление они оказали в центре села — когда федеральные войска отпустили составлявших "живой щит" жителей.

В дальнейшем использование "живого щита" в Самашках не повторялось, поскольку на следующее утро жители из ставшей ареной боевых действий западной части села собрались у позиций российских войск в районе консервного завода на южной окраине села. Несмотря на обстрелы этого района с вертолетов, приведшие к жертвам среди собравшихся, люди более суток требовали выпустить их из села. 19 марта после 12 часов они были пропущены российскими постами О событиях в Самашках в марте 1996 г. ПЦ "Мемориал" готовит отдельный доклад.

ПЦ "Мемориал" не располагает информацией, было ли использование "живого щита" в Самашках санкционировано командованием, руководившим операцией по взятию Самашек, или это инициатива офицеров подразделений, действовавших в селе.

В операции по взятию Самашек принимали участие части Северо-Кавказского округа внутренних войск (его эмблема – вздыбленный конь — видна на подбитой бронетехнике, оставшейся в Самашках) и 58-й армии МО РФ. Боевые машины десанта, имевшиеся среди сожженной в селе бронетехники, и 152-мм самоходные гаубицы, обстреливавшие Самашки, не состоят на вооружении ВВ.

ГРОЗНЫЙ, АВГУСТ 1996 Года. ЗАХВАТ ЗАЛОЖНИКОВ В РАЙОНЕ 15-го ГОРОДКА

Этот раздел доклада основан на показаниях свидетелей. Однако в связи с тем, что жители этих кварталов Грозного после описанных событий покинули свои дома, произвести достаточно полный опрос свидетелей не удалось, и поэтому ряд моментов остался не прояснен.

Город Грозный в первой половине августа напоминал слоеный пирог, где кварталы, блокпосты и отдельные дома, удерживаемые федеральными войсками, чередовались с территориями, занятыми отрядами сторонников самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия. Большинство окруженных подразделений и групп военнослужащих федеральных войск оказались в тяжелейшем положении. В районе республиканской больницы на ул. Ленина, на территории, называемой "15-й городок", базировалась воинская часть российских федеральных сил. С началом боев в Грозном эта территория оставалась в руках федеральных сил, и сюда сумели отступить группы военнослужащих из других районов города.

По показаниям свидетелей, военнослужащие захватывали и доставляли в расположение военной части заложников из числа гражданского населения.

За их освобождение от родных захваченных людей требовали либо привезти тела убитых российских военных, либо обеспечить подвоз продовольствия к блокированным российским блокпостам.

Переговоры с отрядами вооруженных сил ЧРИ о выполнении этих требований были вынуждены вести родственники заложников.

Есть свидетельства, что 11 августа в прилегающих к расположению этой воинской части кварталах была захвачена группа заложников (около 20 человек) из числа жителей этих кварталов. [Рассказы А.ХАДАШЕВОЙ и С.ГАПУРАЕВОЙ, проживающих в кварталах, прилегающих к 15-му городку].

Рассказчицы не были сами свидетелями этого события, о происшедшем знают со слов соседей.

Среди прочих российскими солдатами были задержаны на улице три молодых человека, в том числе и ПЕТУХИН АЛЕКСЕЙ, 21 года. Рассказ БУЛАТОВОЙ ЛИЗЫ, беженки из Грозного, записан А.В.ЧЕРКАСОВЫМ и О.П.ОРЛОВЫМ 23.08.96 в Назрани. А.ПЕТУХИН — сосед рассказчицы и ее бывший одноклассник.

Они были доставлены в военный городок, расположенный на ул. Ленина.

Как позже рассказали задержанные, солдаты на улице прикрывались ими от выстрелов снайперов.

О случившемся узнали родственники задержанных. Их матери вместе с директором школы № 34 Октябрьского района АРУТЮНОВОЙ ВИКТОРИЕЙ ПЕТРОВНОЙ сумели пройти по простреливаемым улицам до военного городка. С завязанными глазами их провели к месту содержания задержанных, где женщины стали убеждать офицеров, что эти молодые люди не являются боевиками. По-видимому, военнослужащие федеральных сил сами это понимали — они выразили готовность выдать задержанных, но лишь в том случае, если взамен им принесут из указанного места тела погибших российских военных.

Родственники и соседи заложников дважды под обстрелом на машине привозили в военный городок подобранные на улицах тела погибших солдат и даже раненых. За это им выдали двух из задержанных — чеченца и ингуша (рассказчица не знает их имен), которые имели следы сильных побоев. Однако АЛЕКСЕЙ ПЕТУХИН был к этому моменту уже убит автоматной очередью — родным выдали его тело. По мнению рассказчицы, он был расстрелян за то, что он — русский — вступился за избиваемых людей.

Среди других заложников оказались два милиционера (МУРАТ и МОВСАР — фамилии рассказчицы не знали), у которых дома при обыске российские военнослужащие нашли их табельное оружие. Через два дня после выполнения родственниками заложников поставленных условий все заложники были освобождены, кроме этих милиционеров — их судьба неизвестна.

По-видимому, наиболее крупный захват заложников произошел 17 или 18 августа. По сообщению радио "Свобода", это произошло 17.08, но свидетели утверждали, что это событие имело место 18.08.

Первое сообщение о захвате гражданских лиц в этом районе передало 19 августа радио "Свобода". Корреспондент В.ДОЛИН сообщил, что в городе Грозном российские солдаты в масках врывались в дома в районе республиканской больницы, захватывали мирных жителей, пытали мужчин, а затем увели с собой 20 молодых людей.

22–23 августа представители ПЦ "Мемориал" опросили нескольких свидетелей, сообщивших об этих событиях. Из показаний следует, что военнослужащие федеральных войск провели "зачистку" прилегающих к 15-му городку жилых кварталов, в процессе которой захватывали мужчин в качестве заложников и доставляли их в расположение своей части. Боевики в тот день не приняли бой и отступили из этих кварталов. В связи с этим возникает проблема — как следует вести себя и военнослужащим, и комбатантам в условиях, когда противная сторона грубо нарушает нормы гуманитарного права по отношению к гражданскому населению? Если бы члены вооруженных формирований ЧРИ приняли бой в этих кварталах, это привело бы к жертвам среди мирного населения. Однако, отступив, они отдали мирное население фактически на произвол террористам из федеральных войск. Отметим, что в ходе этой войны обе стороны, принимая то или иное решение, вопрос о безопасности мирного населения чаще всего ставили отнюдь не на первое место. При проведении "зачистки" военнослужащие федеральных сил вели беспорядочную неизбирательную стрельбу по домам из автоматов и пулеметов бронемашин. В результате, по сообщению свидетелей, только на ул.Матросова погибли трое — девушка МАДИНА и братья ГАЙСУМОВЫ.

Из рассказа ХАДАШЕВОЙ АЙШАТ [А.ХАДАШЕВА с мужем СУЛТАНОМ ХАДАШЕВЫМ, 56 лет, и сыном ИЛЬЯЗОМ ХАДАШЕВЫМ, 23 лет, проживала в Грозном на улице Ленина, д. 136. В январе 1995 года этот дом сгорел, и семья ХАДАШЕВЫХ поселилась в доме № 41 на ул.Избербашская. А.ХАДАШЕВА и С.ГАПУРАЕВА были опрошены 22.08.96 у с.Старые Атаги]:

"18 августа в 8.20 утра начали обстреливать и бежать солдаты. Они шли сверху, от Республиканской больницы, с конца Избербашской, ну, тьма солдат и огромное количество техники. Ну дошли до нас... солдаты в невменяемом состоянии, пьяные, у них руки трясутся, как они себя вели... Сосед был у нас, с моим мужем сидел, играл в шахматы. Мужа моего, сына и этого соседа [Сосед рассказчицы — ИСА НАСАГАЕВ, 63 лет] — их троих вывели. Один сказал сыну: "Покажи руки". При выявлении боевиков среди задержанных обычно ищут на теле следы обращения с оружием — специфические мозоли на руках, синяки и потертости на плечах, ссадины на коленях. А сын у меня работал в котельной... Ему говорят: "У тебя руки в мозолях". Один солдат думал, взять или не взять, а другой говорит: "Забирай их, забирай!"...

С мужа пиджак сняли и душить им его стали, а потом их троих взяли в БТР... Я зацепилась за БТР и не отпускала, тогда они меня подняли наверх и тоже забрали в часть".

По словам А.ХАДАШЕВОЙ, в ее доме российские военнослужащие из вещей ничего себе не взяли, однако в соседних домах вели себя иначе: "...они открывают ворота, заходят, забирают что хотят, остальное вот так прошивают автоматом". Проживающая рядом соседка НИНА — русская пришла во двор дома ХАДАШЕВЫХ, когда там находились солдаты. Она попыталась их уговорить вести себя более гуманно по отношению к мирным жителям, говоря, в частности, что тут живут и русские.

В ответ она услышала мат и слова — "Если бы ты была нормальная, ты бы тут не жила". В ее доме солдаты взяли себе одежду ее отсутствующего сына.

Вместе с тем надо отметить, что военнослужащие федеральных сил захватывали в заложники мужчин не во всех домах. Так, ГАПУРАЕВА СВЕТЛАНА МУСАЕВНА (проживает на улице Матросова, дом 48), подтвердив правдивость рассказа А.ХАДАШЕВОЙ, сообщила, что солдаты не забрали с собой ее двух сыновей, мужа и деверя, которые находились в доме. В ее дом два раза заходили группы солдат, но лишь для проверки документов.

В военной части, куда доставили А.ХАДАШЕВУ, она пыталась к кому-нибудь обратиться с вопросом об участи своих родных:

"Я кричала, говорила: "Пожалуйста, если есть среди вас хоть один человек, хоть командир, хоть кто-нибудь, пожалуйста, выслушайте меня". Там навес какой-то был и оттуда из-под навеса: "Уберите ее! Уберите немедленно! Завяжите глаза!" Тогда они меня вниз в БТР засунули, привезли меня назад домой и там меня высадили".

На следующий день, когда А.ХАДАШЕВА со своими соседями снова пришла к расположению воинской части, пришедшим сообщили, что отдадут захваченных людей в обмен на трупы российских солдат, которые захоронены в районе автовокзала и химического завода.

Женщины пошли "плакаться", по словам рассказчиц, к боевикам, достали машину и начали раскапывать захоронение.

Однако это им оказалось не под силу, и они договорились, что группа российских солдат сможет проехать к захоронениям через позиции чеченских боевиков и вывезет тела погибших военных. В результате были раскопаны два захоронения и вывезены 28 тел.

За это часть заложников, в том числе и родственники А.ХАДАШЕВОЙ, были отпущены, однако им не отдали забранные у них паспорта.

В заложниках они находились 36 часов. По их словам, почти все это время они лежали с завязанными глазами и связанными руками.

ГРОЗНЫЙ, АВГУСТ 1996 года. ЗАХВАТ 9-й ГОРОДСКОЙ БОЛЬНИЦЫ

Данный раздел доклада написан на основе опросов трех независимых групп свидетелей и участников событий.

Эти три группы были опрошены вскоре после событий в разных местах и в разное время: в Грозном медперсонал больницы № 9, в Самашках — несколько бывших заложников-больных, в Грозном — Х.ХАЧУКАЕВ и бойцы его отряда. Результаты опросов дали цельную и непротиворечивую картину.

Первыми о захвате горбольницы сообщили по радио "Свобода" корреспонденты А.БАБИЦКИЙ и Х.РАДУЕВ.

В начале августа в ходе боев в Грозном одна из окруженных групп российских военнослужащих закрепилась в нескольких жилых зданиях вблизи 9-й городской больницы.

Примерно в семистах метрах от этого места на территории бывшей школы ДОСААФ располагались подразделения федеральных сил, к которым, по-видимому, и принадлежали бойцы окруженной группы.

В 9-й горбольнице в это время находилось около 300 больных и раненых жителей Грозного и, кроме того, примерно 200 человек ухаживающих за ними родственников и медперсонала. [Информация получена О.П.ОРЛОВЫМ и А.В.ЧЕРКАСОВЫМ от медперсонала больницы 19.08.96 в Грозном].

9 августа российские солдаты вошли в больницу.

ХУНАРИКОВ УМАР, хирург 9-й городской больницы, рассказал [рассказы врачей и медсестер записаны представителями ПЦ "Мемориал" А.Н.МИРОНОВЫМ, О.П.ОРЛОВЫМ, А.В.ЧЕРКАСОВЫМ 19.08.96 в Грозном]:

"Девятого числа утром какая-то группа [военнослужащих] заскочила в больницу и начала вести огонь из здания. Через некоторое время они ушли. У нас была строгая договоренность с боевиками, что на территорию больницы как та, так и другая сторона не будут заходить и не будут вмешиваться в работу больницы. <...> Удивительным образом совпало, что район вблизи больницы контролировался тем же отрядом боевиков под командованием ХИЗИРА ХАЧУКАЕВА, который в марте этого же года оборонял Самашки. <...>

Десятого числа на территорию больницы зашла более солидная группа российских военных. Возглавлял эту группу какой-то комбат ВЛАДИМИР. Пришли, требовали выдать боевиков. Девушек — медсестер наших — ставили к стенке".

Судя по рассказам медперсонала больницы, группа в составе 20–25 человек, зашедшая в больницу, состояла из людей по возрасту более старших, чем солдаты срочной службы. Медсестры называют их "контрактниками" – людьми, добровольно заключившими контракт на прохождение службы в вооруженных силах. Это люди более старшего возраста, чем призванные в 18 лет солдаты срочной службы. Контрактников много во внутренних войсках МВД. В Чечне отношение к контрактникам особо неприязненное в связи с тем, что они участвуют в боевых действиях добровольно и для собственного обогащения; их наиболее часто обвиняют в грабежах и насилии над мирным населением, однако, по-видимому, это были сотрудники какого-то спецподразделения МВД. Боевики утверждали, что на жетонах захваченных в плен было название подразделения — "Оборотень" и символика: наполовину — человеческое лицо, наполовину — череп в берете; впрочем, увидеть эти жетоны наблюдателям "Мемориала" не удалось.

Из рассказа медсестры травматологического отделения СУЛЕЙМАНОВОЙ ЗУЛИ:

"Когда федералы зашли, мы с ТУИТОЙ, медсестрой, погибшей позже при минометном обстреле больницы стояли в коридоре и орали: "Ребята, мы сюда никого не пускаем. Уходите, у нас много тяжело раненных. Если вы зайдете, то боевики могут по нам бить, потому что вы будете отстреливаться"".

Меня и медсестру ТУИТУ под автоматами поставили к стенке. Требовали выдать боевиков. Видите ли, они нашли во дворе какое-то оружие. Я сказала им, что ничего тут удивительного нет — идут боевые действия и можно найти что угодно, но в больнице боевики не находятся. Я думаю, что теперь нечего скрывать, — к нам действительно привозили двух тяжело раненных боевиков, но без оружия, и в больницу с оружием никто не входил. Утром боевики забрали у нас их трупы.

Один из командиров федералов — бурят АНДРЕЙ — сказал, что они не уйдут, пока не проверят все. Стали взламывать двери, спустились в подвал, нигде ничего подозрительного не нашли и сказали, что будут уходить".

Однако, когда группа российских военнослужащих уже покинула больницу, был ранен в бедро командир группы — "комбат ВОЛОДЯ". Его занесли назад в больницу, и врачи оказали ему помощь.

Военнослужащие связались по рации со своим командованием. Эта группа имела постоянную радиосвязь со своим командованием. Медсестра З.СУЛЕЙМАНОВА, находившаяся по приказу командира группы рядом с российскими военнослужащими, слышала многое из их переговоров с командованием. Они попросили подмогу. Однако, как позже сказали солдаты медперсоналу больницы, им ответили: "Помощи не будет — держитесь до последнего". По-видимому, в этот момент у бойцов отряда и возникла мысль обеспечить собственную безопасность, заняв оборону в здании больницы. Они, по словам медработников больницы, заминировали входы и сказали: "Никто отсюда никуда не уходит".

ХУНАРИКОВ УМАР:

"В ночь с десятого на одиннадцатое, опасаясь, что боевики могут атаковать находящихся в здании больницы российских военных, мы больных спустили в подвал. Он давно уже не использовался, там была грязь, сырость. Нам же было запрещено туда спускаться, так как если бы мы с этажей ушли, то им в случае атаки некем было бы прикрываться.

После этого наши два врача и медсестры пошли к боевикам и упросили их не стрелять по больнице. Боевики сказали, что ни одного выстрела вслед солдатам не сделают, если они соберутся и уйдут из больницы. Но то ли им был дан приказ не уходить, то ли они боялись уйти, но в эту ночь они не ушли".

БОКАЕВА ЛАРИСА, медсестра хирургического отделения:

"В подвале находились 210 тяжелых больных. Они у нас там гнили в прямом смысле из-за того, что федералы нам не давали оказывать медицинскую помощь. Многие в подвале умерли из-за этого. Они нам часто не разрешали спускаться в подвал и ходить за медикаментами — все зависело от их настроения. У нас в отделении лежали два трупа. Они уже начали разлагаться, но солдаты не позволяли их нам похоронить".

По словам Л.БОКАЕВОЙ, за время захвата больницы в подвале умерли 8 больных.

Медсестра КУРУЕВА рассказала, что военнослужащие в больнице "все сейфы сломали, наркотики забрали". Кроме того, по словам медсестер, военнослужащие кололись имеющимся у них препаратом промедолом. Промедол — противошоковый препарат, относится к классу наркотических анальгетиков. Предназначен для внутримышечного применения при ранениях. Перед боем каждому из солдат в индивидуальную аптечку выдаются одноразовые шприцы с этим препаратом. По правилам, после окончания операции неизрасходованные дозы должны сдаваться назад. Однако, естественно, если в ходе операции имелись раненые, то учесть, где и как была израсходована доза, затруднительно. Имеются многочисленные свидетельства, что военнослужащие федеральных войск в Чечне широко использовали промедол для достижения легкого наркотического опьянения.

Днем 11 августа переговоры с окружившими больницу боевиками продолжались. Группа, захватившая больницу, регулярно выходила на связь по рации со своим командованием, и солдаты сказали медсестрам, что командование приказало им не покидать больницу. Из расположенных вокруг домов в здание больницы начали стягиваться группки российских военнослужащих. В итоге в больнице собралось до 60 человек военнослужащих федеральных сил (по показанию боевиков — более 60 человек вместе с ранеными).

ХАЧУКАЕВ ХИЗИР, командир отряда вооруженных формирований ЧРИ, блокировавшего больницу. [Рассказ записан 20.08.96 в Грозном]:

"Их командир сказал: "Если нас отпустите без единого выстрела, мы уйдем". Ну хорошо, мы дали им возможность уйти. Но они протянули время до вечера, а потом сказали, что им есть приказ не уходить. Они угрожали убивать больных, если мы будем открывать огонь, штурмовать будем".

По словам бойцов этого чеченского отряда, на переговорах военнослужащие федеральных сил угрожали, если не будут выполняться их условия, закидать гранатами подвал, где находились больные.

Следует отметить: военнослужащие федеральных сил, осуществившие захват больницы, осознавали, что их действия повторяют действия чеченских террористов, ранее дважды захватывавших больницы. Медсестры рассказывали представителям ПЦ "Мемориал", что угроза "повторить Буденновск" звучала многократно, а один из командиров даже сказал, что он повторяет "подвиг БАСАЕВА". Хотя, конечно, в данном случае воспроизводились действия не БАСАЕВА, а РАДУЕВА, захватившего больницу в Кизляре в январе 1996 года исключительно для спасения себя и своих людей..

СУЛЕЙМАНОВА ЗУЛЯ:

"Была договоренность с обеих сторон не стрелять. Через два дома находились российские раненые, солдаты пошли забрать их в больницу. ХИЗИР ХАЧУКАЕВ дал своего боевика ИБРАГИМА без оружия. Он должен был сопровождать российских солдат, чтобы стрельбы не было. Взяли меня и медсестру еще ЗАРЕМУ. Мы втроем с ИБРАГИМОМ были в качестве заложников. Мы все делали добровольно, лишь бы не тронули в больнице никого. Всех раненых собрали, и еще труп у них был. Только выходим, первым, естественно, выходил этот ИБРАГИМ, его ранит снайпер. И тут-то мы поняли, что между федералами бардак. Чеченский снайпер не мог бить. В конце концов мы из этого дома вылезли через окно, обращенное в другую сторону. В этом доме, куда мы зашли, находились срочники. Я не могла из-за стрельбы сразу выйти из дома и долго сидела с ними. Эти солдаты прямо плакали. Рассказали, что даже не знали, куда их везут: "Нас привезли в Чечню — тогда мы только поняли, где мы"".

Утром 12 августа заведующая реанимацией услышала по радио, что больница якобы захвачена боевиками, которые взяли в заложники медперсонал и больных. Эта информация вскоре дошла до солдат и очень встревожила их — они опасались обстрела или бомбардировки со стороны федеральных войск.

Днем российскими силами, расположенными на территории бывшей школы ДОСААФ, была предпринята атака в сторону больницы. Однако боевики, окружавшие больницу, эту атаку отбили и прямо у больницы сожгли два БТРа (один из них, стоящий перед центральным входом, представители ПЦ "Мемориал" видели 19 и 20 августа). Четверо (по сообщению Х.ХАЧУКАЕВА — старший лейтенант КРАСНОВ и трое солдат) из группы, прорывавшейся к больнице, оказались в плену у отряда ХАЧУКАЕВА. Во время боя из больницы велся огонь. По словам медсестер, российские военнослужащие затащили в здание "пулемет, и миномет, и пушку какую-то длинную низкую на колесах... Как начнут стрелять из пулемета, так всех наших оглушает". Впрочем, по свидетельству одного из членов отряда Х.ХАЧУКАЕВА, на огонь из больницы боевики отвечали огнем. В результате этой перестрелки погибли два чеченских боевика и, по свидетельству медперсонала, появились раненые среди российских военнослужащих.

Во время боя военнослужащие попытались заставить гражданских мужчин, находившихся в больнице, выйти на улицу для того, чтобы подобрать раненых из прорывающейся группы.

КУРУЕВА КИСА, медсестра операционного блока:

"Во время боя они (захватившие больницу военнослужащие) вывели из подвала мужчин, и молодых, и пожилых, ухаживающих за больными и ранеными. Мы спрашиваем: "Куда вы их ведете?" Они нам сказали: "Нужно раненых наших подобрать на улице, скорее нужно". На это мы сказали — сами идите и вытаскивайте, мужики наши ни один не выйдет из больницы. Все женщины встали и не пустили. Они начали ругаться, угрожать стрелять. Мы говорим: "Стреляйте". И мужчин-врачей тоже из больницы вывести не дали".

После провала атаки военные, захватившие больницу, поняли, что подмоги больше не будет, и снова пошли на переговоры об условиях своего выхода из больницы в расположение более крупной группировки федеральных сил на территории бывшей школы ДОСААФ.

По словам Х.ХАЧУКАЕВА, именно он инициировал начало этих переговоров, велев пленному офицеру написать записку к военнослужащим, находящимся в больнице. Есть основания предполагать, что пленным также угрожала расправа.

Из рассказа одного из членов отряда Х.ХАЧУКАЕВА. Рассказ записан 20.08.96 в Грозном:

"Мы пошли на переговоры только из-за того, чтобы освободить людей, больных. Женщин, стариков с болезнями печени, почек – там такие были. Много русскоязычных лежало в больнице... А они пошли на переговоры только из-за того, что в наших руках были их пленные – один из них старший лейтенант и рядовой состав. Только после этого они пошли на переговоры. Просто им дали возможность с оружием выйти, никто не требовал от них сложить оружие, ничего. Просто выйти с оружием, и если воевать, то уже в другом месте. Они не требовали — это мы сами предложили".

К трем-четырем часам дня 12 августа договоренность была достигнута.

ХАЧУКАЕВ ХИЗИР:

"Договорились, что они берут с собой заложников – больных, медперсонал — и выходят в свою часть. Пленных мы тоже обещали отдать. На переговорах они угрожали, если что, убивать заложников... А были они из МВД".

Боевики договорились передать пленных после того, как будут отпущены все заложники. Обе стороны обещали в дальнейшем не занимать и не обстреливать больницу. Военнослужащие федеральных войск потребовали для своего сопровождения 100 человек.

Люди — персонал больницы, ходячие больные и их родственники — согласились на это. Кроме того, выходящую группу сопровождали 2 безоружных боевика. "Живой щит" окружал военных.

Раненых и убитых военнослужащих также выносили из окружения. В середине пути произошел неприятный инцидент.

Один из заложников так рассказал о нем [Рассказы двух заложников были записаны представителем ПЦ "Мемориал" О.П.ОРЛОВЫМ 24.08.96 в Самашках. Заложники просили не называть их имен]:

"Как только все отошли от больницы, они ставят в шеренгу женщин и говорят, что будут их расстреливать, если пленных им не отдадут немедленно. К больнице побежала в слезах одна из врачей. Боевики вскоре привели всех пленных.

Уже у самых ворот части они [военнослужащие] пытались с собой забрать заместителя главврача больницы, хирурга ТЕМИРБУЛАТОВ МОВСАР, так как в самой части, по их словам, есть только один фельдшер. Но женщины отбили врача у них".

Этот рассказ подтверждается сообщениями и других участников событий, в том числе З.СУЛЕМАНОВОЙ, которой в числе других угрожали расстрелом.

В это время в больнице медперсонал готовил больных к эвакуации в помещение Международного Комитета Красного Креста, находящееся неподалеку.

Рассказ заложника, находившегося в подвале:

"Как только женщины вернулись в больницу, раненые и больные зашевелились — стали выходить из подвала. Я тоже стал выходить. И в этот момент территория больницы была обстреляна из миномета. Молоденькая девушка из медперсонала кричит: "Назад, назад! Не выходите!" Толпа остановилась, но назад не ринулась. И тут как даст у самого выхода из подвала.

Я не знаю, каким образом эту девушку насмерть убило — она стояла на две-три ступеньки ниже меня, а я только контужен был".

Так погибла медсестра ТУИТА, проживавшая в Старой Сунже. Ее фамилию сотрудники больницы, опрошенные представителями ПЦ "Мемориал", не вспомнили.

Следует учитывать, что опрос производился в Грозном под непрекращающимися обстрелами и бомбежками, когда в больницу продолжали поступать раненые. Это помешало опросить весь медперсонал. Во время этого обстрела были также ранены 2 медсестры, 2 врача и 1 находившаяся на излечении женщина.

Нет никаких сомнений, что действия военнослужащих федеральных сил по захвату больницы и взятию в заложники больных и медперсонала осуществлялись если не по прямому указанию командования, с которым данная группа поддерживала связь по рации, то, безусловно, с его согласия.

Косвенным подтверждением этому может служить и следующий эпизод.

За пять месяцев до описываемых событий — в марте 1996 года — в Грозном происходили похожие события. В город проникли крупные отряды боевиков, и в течение нескольких дней там шли ожесточенные бои. Имеется запись радиопереговоров, относящихся к этому периоду, между находящимся в окружении боевиков российским блокпостом и Главным управлением оперативного штаба МВД РФ (позывной "800"). Группа, обороняющая блокпост, оказалась в тяжелейшем положении — кончались патроны, было много раненых и убитых, наступали сумерки. Однако на отчаянные просьбы о помощи штаб отвечает, что возможности предоставить помощь нет, и далее следует совет: "Захватите две чеченские семьи и объявите, что взяли их в заложники. Выходите под их прикрытием". В данном случае захвата заложников не произошло — с блокпоста ответили: "Тем, кто нас атакует, все равно — кто чечены, кто русские. Будем принимать решения самостоятельно". [Запись транслировалась 06.09.96 в программе ОРТ "Взгляд"].

ОЦЕНКА ДЕЙСТВИЙ РОССИЙСКИХ ФЕДЕРАЛЬНЫХ СИЛ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

Описанные действия военнослужащих федеральных сил РФ и сотрудников федеральных органов РФ можно, безусловно, квалифицировать как использование заложников, что является серьезным нарушением международного гуманитарного права как в случае международного, так и немеждународного конфликта.

Правозащитный центр "Мемориал" рассматривает военные действия в Чечне как вооруженный конфликт немеждународного характера.

Статья 3, общая для всех четырех Женевских конвенций от 12 августа 1949 года, относящаяся к случаю "вооруженного конфликта, не носящего международного характера и возникшего на территории одной из Высоких Договаривающихся Сторон" Конвенции, была ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР 17.04.54. Россия, как правопреемница СССР, является одной из "Высоких Договаривающихся Сторон" и статья 4 Второго Дополнительного протокола к Женевским Конвенциям, касающегося защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера прямо запрещают взятие заложников. Таким образом, налицо серьезное нарушение этих статей.

И в Самашках, и в Грозном (9-я городская больница, 15-й городок) со стороны военнослужащих федеральных сил имело место посягательство на жизнь, физическую неприкосновенность и здоровье лиц, которые непосредственно не принимают участия в военных действиях, а это также запрещают вышеприведенные статьи международных документов.

В Самашках и Грозном гражданские лица стали объектами нападения, следовательно, военнослужащие федеральных сил нарушили часть 2 статьи 13 Второго Дополнительного Протокола к Женевским конвенциям, гласящую: "Гражданское население как таковое, а также отдельные гражданские лица не должны являться объектом нападения".

Согласно Второму Дополнительному Протоколу, все раненые и больные, независимо от того, принимали они участие в вооруженном конфликте или нет, должны пользоваться уважением и защитой, при всех обстоятельствах с ними следует обращаться гуманно и предоставлять им в максимально возможной мере и в кратчайшие сроки медицинскую помощь и уход (ст. 7); медицинский персонал должен пользоваться уважением и защитой, ему следует оказывать всю возможную помощь для выполнения им своих обязанностей (ст. 9); медицинские формирования (в том числе и гражданские) "в любое время пользуются уважением и защитой и не могут быть объектом нападения" (ст. 11).

Действия военнослужащих федеральных сил в 9-й городской больнице Грозного прямо противоречили вышеприведенным нормам.

Захват заложников и использование "живого щита" являются столь грубым попранием норм цивилизованного мира, что трудно давать этим действиям оценку с точки зрения нарушения положений международных договоров по правам человека. Тем не менее, можно констатировать, что и в Самашках, и в Грозном (в 9-й горбольнице и в 15-м городке) военнослужащими федеральных сил нарушалась статья 6 Международного Пакта о гражданских и политических правах (ратифицирован Президиумом Верховного Совета СССР 18.09.73), которая провозглашает право на жизнь неотъемлемым правом каждого человека, а также то, что никто не может быть произвольно лишен жизни. Захваченным заложникам угрожали смертью; жизнь людей, используемых в качестве "живого щита", была поставлена под серьезную угрозу...